То ли оба сошли с орбиты, то ли их скоммуниздили пресловутые «зеленые человечки», провалиться им в тартарары со своими летающими тарелками.
Вплоть до захода солнца бывший пограничник еще тешил себя надеждой, что ему «повезло» столкнуться с какой-то необъяснимой природной аномалией. Затем, узрев над головой абсолютно чужое звездное небо, незнакомый рисунок ярких созвездий, с ужасом осознал, что в мире произошли катастрофические перемены воистину галактического масштаба. С появлением же на ночном небе сразу двух лун Артему очень захотелось напиться, и не просто напиться, а нажраться до чертиков, упиться в зюзю до зеленых соплей.
К сожалению, на борту «Пингвина» не имелось ни виски, ни водки, ни рома, ни какого-нибудь иного алкогольного напитка. Единственная спиртосодержащая жидкость в пределах досягаемости – три парфюмерных флакона в каюте, однако Северьянов никогда в жизни не опустился бы до того, чтобы остограммиться одеколоном. Даже с горя, даже в полном отчаянии, не имея другой возможности раздобыть нормальный алкоголь.
Первая ночь в чужом мире – Артем уже нисколько не сомневался, что его катамаран каким-то неведомым образом занесло черте куда – прошла тихо и спокойно. «Пингвин» послушно следовал заданным курсом, с легкостью разрезая волны чужого моря, а Северьянов… Северьянов пил одну кружку чая за другой, пытался собраться с мыслями, так как не знал, что и думать по поводу происшедшего. Ибо дефицит исходных данных не позволял составить план действий даже на ближайший день, не говоря уже про большее.
Где-то под утро бывший пограничник вдруг встрепенулся, ощутив легкий толчок по корпусу катамарана. Сквозь шелест ветра и плеск волн на несколько секунд вплелся какой-то посторонний звук, напоминающий шуршание, шорох, скрежет, что ли. Странный шорох, мало похожий на скрежет металла или композитных материалов.
Выскочив из флайбриджа на крышу рубки, Артем пулей бросился к левому борту и схватился за поручни, с недоумением всматриваясь в темноту. Поморгал, потряс головой, даже в темпе потер ладонями щеки, все еще не веря своим собственным глазам. Удивляться было чему – все-таки не каждый день в тропических морях встречаются льдины, шуга и, вообще, целые поля битого льда.
В голове зародилась было крамольная мысль, что в другом мире подобное является банальщиной и обыденностью, и Северьянов решил проверить сам себя. Закинул за борт резиновое ведро на веревке, вытащил его, пополоскал в водичке ладонь, да и опрокинул емкость себе на голову. Взбодрило, хотя даже чисто навскидку температура забортной воды была никак не ниже 20 градусов Цельсия. Откуда же, черт возьми, в таком теплом море взялся лед, да еще и в столь приличном количестве?
– Эээй!!! Эээй!!! – откуда-то издалека послышался чей-то слабый человеческий голос, кажется, женский. Перекрывая шум волн и ветра, заорали определенно по-русски. – Эй, на яхте!!! Мы здесь!!! Эээй!!!
Все еще не веря своим ушам, Артем метнулся на пост управления, схватил бинокль, приник к окулярам, крутя колесико резкости. Предутренние сумерки не позволяли четко разглядеть линию горизонта, но даже при таком скудном освещении можно было полюбоваться множеством льдин самых разнообразных форм и размеров, разбросанным по морю там и сям. На одной из этих льдин четко различались фигурки трех человек, размахивающих над головами какими-то тряпками, что ли.
– Бред какой-то… Неужели я схожу с ума? – не слыша самого себя, пробормотал бывший пограничник. Секунду спустя спохватился, спустил парус, запустил оба двигателя, и, стараясь лавировать между наиболее крупными льдинами, повел катамаран в сторону орущей троицы.
По ходу дела решил внимательнее осмотреться по горизонту, и уже через минуту разглядел вдалеке еще одну парочку светлых островков льда с черными точками на них. |