|
Бёртон счел за благо умолчать о том, что это его женщина убила де Бержерака. Титантроп, казалось, переживал какую то внутреннюю борьбу. Потом он успокоился, едва заметно улыбнулся и протянул Бёртону свою здоровенную лапу. – На, держи. Я на тебя зла не держу. Взе мы хороши. Превратнозти войны, как говаривал Зэм. Рука Бёртона исчезла в ладони титантропа. Джо с умеренной силой пожал ее и отпустил. – Не надо бы тут разговаривать, – сказал Бёртон. – Слишком много народу. Пойдем со мной, и я представлю тебя людям, которые знают про этика. Они пошли к холму за храмом, где Алиса и остальные строили хижины. Бёртон отозвал в сторону ее, Фрайгейта, Нура и Афру Бен. Представив им Миллера, Бёртон попросил Джо рассказать все, что ему известно об Иксе и его рекрутах. Рассказ получился длинный, часто прерывался вопросами и закончился лишь, когда ужин давно прошел. Не достроив свои хижины, пятеро улеглись спать в портике храма, укрывшись одеждой. После завтрака они снова занялись стройкой, и к вечеру две хижины были готовы. Миллер ненадолго спустился к катеру посмотреть, что там происходит. Когда он вернулся, Бёртон стал рассказывать свою историю. Рассказ пришлось прервать ради погребальной церемонии – хоронили тех, кто не потонул. До похорон их держали в спирту, а теперь уложили на деревянный помост. Миллер оплакивая Сэма Клеменса и свою подругу, огромную, рыжую древнюю киммерийку. Когда Бёртон, представляющий «Рекс», и Кимон, представляющий «Внаем не сдается», произнесли несколько слов в память о своих павших товарищах, Ла Виро сказал краткую, но страстную речь о бесполезности их гибели. После этого мертвых возложили на огромный костер и сожгли. Лишь к шести утра, когда пошел дождь, Бёртон и его спутника досказали свое. – Я не зобиралзя плыть дальше. – сказал им Джо. – То езть хотел проплыть еще немного, чтобы найти звоих и бзтатьзя з ними Хотя я не уверен, что был бы зчазтлив з ними теперь. Я злишком много видел, злишком много зтранзтвовал, зтал злишком цивилизованным, чтобы мне там было хорошо. Но взе равно к башне я плыть не хотел. Зачем она мне? А теперь, когда я взтретил ваз, я пожалуй, поплыву. Иначе и гибель Зэма, и зтрадания, и гибель взех этих людей будут напразны. И еще я хочу узнать, кто такой этик. Езли он нас дурачил, как подозревали мы з Зэмом, я его на кузочки разорву, шкуру здеру полозками. – Полосками? – спросил Бёртон. – Это как же? – Так говорят в моем племени. Что тут непонятного? – Кто еще с вашего судна знает об этике? – Один маленький француз, Маршелен, или барон де Марбо. Зэм ему раззказал. Зэм зчитал, что ему можно доверять. Потом еще этот бедный китаец Тай Пен – по назтоящему его звать Ли По Потом чернозадый вышибала Том Терпин – он еще здорово бацает по клавишам. К Тому этик не приходил, но Тай Пен как то брякнул ему по пьянке, что, мол, небожитель, наверно, давным давно помер от цирроза печени, поэтому нам пришлозь принять и Тома. Но он хороший мужик. Еще Эли Паркер – к нему этик тоже не при ходил, но Зэм зказал ему, потому что на Земле Эли был хорошим другом генерала Улизза Гранта и злужил в его штабе в гражданзкую войну. На пароходе Эли злужил механиком. Он индеец ирокез из племени зенека. И еще древний шумер, Гильгамеш. – Гильгамеш? – А я что говорю. Зэм говорил – кто знает, может, он назтоящий царь города Урука, который жил в третьем тызячелетии до нашей эры. Вряд ли нам мог взтретитьзя кто то, кто знал настоящего Гильгамеша, поэтому точно мы не знали. Ну, и еще древний майя, Ах К'ак. Он ужазно зильный, хотя и коротышка. – Ах К'ак на языке майя значит «огонь», – заметил Бёртон. – Ага. Но от огня в нем ничего нет, он больше змахивает на колобок. Жирный, как звинья. Но очень зильный, как зказал. Зтреляет из лука дальше взех, кого я знаю – кроме меня, конечно. |
