|
Скажи, Саримунд, ты был моим отцом триста лет назад, когда все это началось? Ты тоже Вейл? – Мой род древний и благородный, возможно, более могущественный, чем у вас обоих, – рассмеялся чародей. – Твой отец – граф Маунтджой, потомок капитана Джареда Вейла. Ты чистокровный англичанин. Ты пришел в Пейл, как было предназначено судьбой. Времени почти не остается. И тебе пора действовать. – А Николас будет жить, когда заплатит свой долг? Саримунд долго молчал, прежде чем поднять голову и взглянуть на луны. – Как то Таранис сказал во сне, что если я каким то образом вмешаюсь в расклад судьбы, мои чары потеряют силы, и тогда обязательно жди катастрофы и краха. Я стал допытываться, почему не может вмешаться он. В конце концов, Таранис – божество, которое к тому же живет в Пейле. Но он спел мне: «Не лезу я, в дела колдуний и чародеев. Взамен они нос не суют в дела драконов. Вот и не стал за происходящим следить, а значит, и не знаю ничего». Розалинда в гневе схватила Саримунда за воротник и стала трясти. – Черт возьми, чародей, твои уклончивые объяснения нас не устраивают! В прекрасных глазах Саримунда блеснуло нечто вроде гордости. – Большего я сделать не могу. Если бы ты только явилась в Пейл, когда я выбрал тебя, прелестное дитя, исполненное магического света, все прошло бы так, как я и предвидел. И Джаред Вейл сумел бы защитить тебя. Но оказалось, что до твоего явления еще далеко. Я надеялся, что Таранис все же вмешается и ускорит бег времени. Иногда ему становится скучно, и он забавляется тем, что устраивает очередной переполох. Розалинда снова принялась трясти Саримунда, изнемогая от желания поколотить чародея. – Слушай меня! Я не желаю, чтобы Николас оказался в опасности, понятно?! – Поскольку ты вопишь во все горло, – ухмыльнулся Николас, – он, несомненно, тебя слышит. Он шагнул к чародею и без всякого выражения спросил: – Ты уверен, что я умру, так? – Говорю же, не знаю. Теперь, когда я увидел тебя, господин, стало ясно, что ты грозный враг и тебя не так легко уничтожить. Но ты не умеешь пользоваться своими силами. Потому что не желаешь признать собственную магию. Ты должен позволить себе верить, что здесь ты станешь сильнее, сильнее, чем три кроваво красных луны. Ты будешь непобедим. Здесь, в Пейле, магия ощущается в самом воздухе. И ничто не будет помехой твоим способностям… если ты только дашь волю своей магии. – Скажи, что означают слова песни, которую я запела, когда впервые начала говорить? – неожиданно спросила Розалинда. – «Смерть его и смертный грех ее со мной навек». Кто они? И что это означает? – Он – это принц Иган, который вполне может погибнуть, если ты не вмешаешься. А смертный грех совершит Эпона, которая убьет принца, если ты не помешаешь. Это я внушил тебе эти слова, чтобы они всегда были с тобой. Чтобы ты смогла понять. – Но я не понимала. – Возможно, смысл моих стихов оказался слишком для тебя тонок, но какая разница? Ты все равно здесь. А, смотрите, вот и Таранис, вождь драконов Саллас Понда. Теперь слушайте внимательно: Таранис поддерживает крайне хрупкое равновесие между силами Пейла, и много лет назад приснился мне, чтобы сообщить об опасности. – Мне скучно говорить обычными словами, – пропел Таранис. – Сам воздух замирает, когда простое слово с губ сорвется. Недаром пение дает нам к жизни интерес и облегчает скуку. Я вместе с Саримундом долго ждал вас. Добро пожаловать, о, Изабелла! Смех, глубокий раскатистый смех вырвался откуда то изнутри. – Идите с ним, – велел Саримунд. – Таранис доволен, зная, что скоро все закончится. Самого меня изводит нетерпение. Что же будет? Но повторяю, идите с ним. Будьте осторожны, никому не доверяйте, и не забывай, Изабелла: никакое зло не может тебя коснуться. |
