|
– Разумеется, но какая правдоподобная! – согласилась Розалинда. – Беленус, возможно, вы создали слишком много комнат и коридоров, чтобы поразить нас своей мощью. Однако ты сказал, что мы должны спешить. Почему ты задерживаешь нас? Беленус остановился в следующей комнате, стены которой были выкрашены в ярко голубой цвет, цвет его глаз. По стенам стояли обтянутые бархатом скамьи, на которых были раскинуты большие бархатные, расшитые драгоценными камнями подушки, как во дворце султана. В нишах прятались статуи кельтских богов. Николас сам не знал, откуда ему это известно, но был уверен. Розалинда взглянула на мужа. Длинные черные волосы теперь были связаны на затылке. Губы – плотно сжаты. Жестокое, исполненное ярости лицо. Розалинда увидела в этом лице обещание исполнения долгожданного правосудия. Теперь он принадлежал Пейлу. Принадлежал Блад Року. Чародей вернулся домой. – Ты немедленно отведешь меня к Эпоне, – повелительно сказала она. – Я знаю, что должна встретиться с ней лицом к лицу, а господин останется здесь. Время почти истекло. То, чему суждено случиться, случится сейчас, иначе одно время наложится на другое и даже я не смогу исправить путаницу, которая последует за этим. Розалинда чувствовала, как ее пронизывает невероятная сила. Она принимала эту силу в себя. Чувствовала себя единой с ней. – Я более могуча, чем три кроваво красных луны, – холодным, безразличным голосом сказала она Николасу. – Могу снять их с черного неба, жонглировать всеми тремя и одновременно даже петь тебе при этом. В следующий момент Розалинда оказалась в центре огромной белой комнаты. Белизна была такой же слепящей, как тогда, в Уайверли Чейз. Неужели все это было только вчера ночью? Здесь было много окон. Белые прозрачные занавеси колыхались, хотя окна были закрыты. На дальнем конце стояла узкая кровать с прозрачным белым пологом, который тоже колыхался на несуществующем ветру. – Эпона! – резко, нетерпеливо вскрикнула Розалинда. – Немедленно явись! Мне нужен принц Иган! Молчание. Эпона! Молчание и белый свет. Розалинда была не одна. Она стояла, стройная, улыбающаяся, на большом плоском возвышении. Рядом лежал гладкий плоский камень: алтарь. На нем лежал человек, бесчувственный, голый, с прикованными цепями руками и ногами. Николас! Глаза его внезапно открылись, темные, почти черные. – Я убью тебя, – улыбнулся он. – Убью тебя. – Не убьешь, – покачала она головой. Она подняла неведомо как появившийся в ее руке кинжал и вонзила в сердце Николаса. Выдернула нож, разрезала грудь и, вырвав все еще бьющееся сердце, вскинула голову и стала выпевать слова, смысла которых не понимала. Размахнулась и отшвырнула сердце. Поднявшийся ветер раздул ее волосы, ткань одеяния облепила тело. Она убила человека! Убила Николаса. Значит, видение не обмануло Ричарда. Розалинда рухнула на колени, ослепленная болью. Почувствовала, как жизнь вытекает из нее. Молчание окутало ее. Боль раздирала душу. Но тут внутри что то шевельнулось. Настороженность. Знание. И она поняла. Поняла, вскочила и закричала: – Ложь! Все это ложь! Ты не одурачишь меня, Эпона! Немедленно покажись, проклятая сука! Эпона словно влетела в одно из больших окон, хотя оно по прежнему казалось закрытым. Она выглядела очень молодой и красивой. Эпона оглядела ее и презрительно скривилась: – Ты опоздала, колдунья! Я велела Беленусу задержать тебя, и он повиновался, потому что, как и остальные, боится меня. Да, слишком поздно, и ты потерпела поражение! Как и Саримунд! – Я, разумеется, не опоздала, безмозглое ты создание. Эта иллюзия… ты выудила ее у меня из головы, верно? И послала Ричарду Вейлу сон, чтобы напугать его. Эпона рассмеялась. – Что же, это не важно, – бросила Розалинда. |
