|
– А, по моему, ты ошибаешься, – вздохнула Розалинда. – Слепой болван полностью поглощен происходящим на сцене. – Вот уж нет. Кажущееся безразличие притягивает девушку, и Грейсон прекрасно это понимает. – Она уже увлечена им. Еще немного притяжения – и ее расплющит о его грудь. Но если ты прав, значит, она ему нравится и, возможно, он сделает ее героиней следующей книги. В этот момент Кин что то завопил, прижал руку к груди, пошатнулся и, склонив голову, изящно упал в кресло. Очевидно, поза была идеально отработана и далась ему без труда. Зеленый занавес опустился. Раздались громкие аплодисменты. Когда аплодисменты, свист и топот стихли, продавщицы апельсинов объявили антракт. – Прекрасная ложа, – похвалила Розалинда. – Отсюда видно все и всех. Как же много народу сегодня собралось! Бьюсь об заклад, в театре заняты все места. Как чудесно, что твой отец забыл о том, что купил ее! – Миранда в бешенстве, оттого что не может ее заполучить! – усмехнулся Николас и неожиданно повернул голову влево. Розалинда проследила за его взглядом и заметила, что на них смотрят двое молодых людей. – Твои братья, полагаю. – Да, – кивнул Николас. – Старший, тот высокий брюнет, очень похожий на меня, – Ричард. Бледный молодой человек, который выглядит изголодавшимся поэтом, – Ланселот. Из них двоих, полагаю, он более опасен, поскольку крайне недоволен своей внешностью, своим именем и желает, чтобы я упал мертвым к его ногам. – А самый младший? – Обри. Ему всего восемнадцать. Учится в Оксфорде. Не знаю, какой у него характер. – Эти двое даже не улыбнутся. – Еще бы! Наверняка гадают, почему я сижу с Шербруками, влиятельной семьей, которую они не посмеют оскорбить. Возможно, они даже зайдут сюда во время антракта. Смотри. Они выходят из ложи своего друга. – Только не сбрасывай их через перила ложи, – попросила Розалинда, – могут пострадать ни в чем не повинные люди. Николас слегка улыбнулся. Не прошло и пяти минут, как занавес ложи раздвинулся. Ричард Вейл подошел к чете Шербрук и поклонился: – Сэр, мадам, я Ричард Вейл. Это мой брат Ланс. Мы не знали, что вы знакомы с нашим единокровным братом Николасом. Райдер кивнул молодым людям, отчетливо ощущая исходившее от них напряжение. – Очень рад. Позвольте представить вас остальным. Это моя воспитанница Розалинда де Лафонтен и мисс Лорелея Килборн. Мой сын Грейсон. И конечно, вы хорошо знаете своего брата. – Единокровного брата, – поправил Ланселот. Они с Ричардом коротко кивнули Николасу. Тот холодно улыбнулся. Поскольку Розалинда сидела рядом с Николасом, то и удостоилась пристальных взглядов. И нужно сказать, недобрых. – Я читал ваши книги, мистер Шербрук, – обратился Ланс к Грейсону. – Я и сам подумывал начать писать, возможно, мемуары, поскольку я вел весьма интересную жизнь. Но, знаете ли, я так занят! Грейсон кивнул: – О, такое бывает весьма часто. Многие зачастую бывают слишком заняты, чтобы воплотить задуманный сюжет на бумаге. Должно быть, вы очень рады видеть брата после столь долгого его отсутствия. – Единокровного брата, – подчеркнул Ланселот. В ложе воцарилось неловкое молчание. Но хорошие манеры и боязнь оскорбить окружающих взяли верх, и Ричард наклонил голову: – О да, мы очень рады видеть Николаса. Хотя, как упомянул Ланс, он всего лишь наш единокровный брат. – Какая разница? – удивился Грейсон. – Брат есть брат, разве не так? Ричард, выждав паузу, снова кивнул: – Как скажете, мистер Шербрук. Райдер не был слеп. Вполне ясно, что Розалинда по уши влюбилась в Николаса Вейла, хотя никто ничего о нем не знал. А эти двое готовы пристрелить своего брата. |
