|
Мягкие губы неожиданно сжались. – Поскольку меня похитили вместо вашей проклятой нареченной, я для вас просто Лорелея. Значит, она не так бесхарактерна, как кажется. Что же, неплохо. Николас кивнул: – Лорелея. Он понимал, что только глупец встает между мужчиной и женщиной, и все же пробирался по мрачным залам Британского музея в попытке найти Грейсона. А вот и он – что то благоговейно рассматривает в стеклянной витрине. – Что это? Грейсон вздрогнул, удивленно моргнул и показал на витрину: – Взгляните на это! Судя по надписи, это скипетр одного из персидских царей. Николас осмотрел древний золотой скипетр, отметил дыры на тех местах, где когда то были драгоценные камни. – Тут говорится, что этот скипетр времен царя Дария. Может, даже принадлежал ему? – Нет. Кому то более значительному. Думаю, даже чародею. Неужели не ощущаете силу, которая от него исходит? Что то вроде магии. Не чувствуете неких вибраций в животе? Николас покачал головой. Ни за что на свете он не признает каких то вибраций, но чертова штука, казалось, сияла и пульсировала собственной жизнью. Он почти чувствовал исходившее от нее тепло. – Как давно он тут лежит? – Не знаю. Я обнаружил его на прошлой неделе, и с тех пор то и дело сюда возвращаюсь. Даже директор музея не знает точно, когда он здесь появился и кто его принес. Все проверил и утверждает, что никаких записей нет. Ну не странно ли? Словно он появился из ниоткуда. Но что вы здесь делаете, Николас? – Вы игнорируете Лорелею, боясь, что она снова пострадает? Грейсон уставился на собеседника. Ему не пришло в голову посоветовать Николасу, не лезть не в свое дело. – Я обещал ее отцу, что больше не стану с ней встречаться, – просто объяснил он. – Лорд Рейми сказал, что будет признателен, если я не скажу Лорелее, в чем дело. И я не сказал. Но вы все сразу поняли. – У меня много недостатков. Но я не слеп. И честно говоря, очень удивлен, что сама Лорелея не сообразила, в чем дело. – Она так наивна. Однако я согласен с лордом Рейми, потому что не желаю тревожиться за нее. Как только все разрешится, будет видно, что делать дальше. – Знаете, Лорелея довольно точно описала герб графов Маунтджой. Я понял, что тут замешаны мои братья, и поговорил с Ричардом. – Я слышал, что вы ударили его ногой в живот, а потом ладонью – по шее, и совершенно лишили присутствия духа. Прекрасная работа! Жаль только, что не убили подонка. – Если он или Ланселот еще раз выкинут что то в этом роде, им не жить. Я их предупредил. Не думаю, что они настолько глупы, чтобы не поверить. Больше они на такое не отважатся. Хотите, я поговорю с лордом Рейми? Заверю, что никакой опасности для его дочери больше не существует. Грейсон отвел глаза и снова уставился на скипетр. – Для своих лет и опыта, Николас, вы поразительно наивны. Я встречался с Ричардом и Ланселотом Вейлами. Помните? В «Друри Лейн». Они не остановятся. Подобная сдержанность просто не в их натуре. Ричард с детства считал себя законным графом Маунтджоем. Один из моих друзей утверждает, что Ричард даже именовался виконтом Ашборо, когда его отец получил титул графа. Правда, не посмел назвать себя графом после его смерти, очевидно, понимая, что станет всеобщим посмешищем. Что же до Ланселота, он готов убить вас из злобы и зависти. Он еще опаснее своего брата. – Возможно, – выговорил Николас, помолчав, – если этот скипетр принадлежал могущественному чародею, тот посетил Пейл. – Вы правы, – согласился Грейсон. – Думаю, если Пейл – нечто вроде другого мира или находится в ином измерении, за оградой оказались мы. – За оградой, – медленно повторил Николас. – За стенами крепости. В безопасности, в убежище, где нет темных сил. |
