– На случай чего?
– Не доверяю Сарку, – признался Гоблека. – Я вообще думаю, что это уже не Сарк. Я не знаю, что мы собираемся выпустить из клетки.
Агенты Когнитэ повели Эйзенхорна на верхнюю платформу. Инквизитор двигался медленно и вяло, словно лунатик.
– Плохая идея, – пробормотал Давинч.
– Тогда придумай получше, – зарычал Гоблека.
Его учили импровизировать даже в самых сложных ситуациях, и он не собирался упускать появившуюся возможность.
Они с трудом заволокли инквизитора наверх. Магос сидел в клетке, скрестив ноги, как древний шаман, источая свет и бормоча не-слова. Гоблека и Давинч сразу поняли, что Сарк держится из последних сил. Свет, исходящий от него, мерцал, будто в полотне образовались прорехи. На коже проступил густой и склизкий плазматический осадок и начали вздуваться волдыри.
– Держи его, – велел Гоблека.
Он отправился к клетке, оставив Давинча следить за безмолвным и безвольным Эйзенхорном.
– Магос? Магос Сарк? – позвал он.
Свет снова мигнул.
– Я… я хочу остановиться, Горан, – пробормотал Сарк. – Можно я остановлюсь?
– Магос, у нас пожар.
– Он во мне, Горан.
– Нет, сударь. Пожар. Внизу. Колодец. Вы можете его погасить?
Сарк открыл глаза и посмотрел на Гоблеку. Из слезных каналов стекли капельки крови.
– Я так устал, – прошептал он.
– Ладно, – выдохнул Гоблека. – Магос? Магос, послушайте. Все, хватит. Я же обещал, да? Пришло время отдыха. У нас есть, кем вас заменить.
– Правда? Я могу отдохнуть? В самом деле?
– Как я и обещал.
– Снова получилось? Вы снова смогли это сделать?
– Да.
– Кто? – спросил магос.
Вместо ответа Гоблека указал на двух людей позади. Сарк сощурил глаза, пытаясь сфокусироваться.
– Эйзенхорн? Вы смогли сделать так, что состав сработал на нем?
Гоблека кивнул.
– Давайте вытащим вас оттуда.
– О, прошу! – взмолился Сарк. – Я хочу наружу. Хочу наружу.
Агент Когнитэ опустился на корточки возле двери в клетку и незаметно положил руку на рукоять «Сципиона», заткнутого за пояс.
– Отключайтесь, магос, – велел он. – Просто переведите Ткача на холостой ход. Тогда я вас вытащу, и вы сможете отдохнуть.
Сарк кивнул. Он пробормотал что-то, что не походило на слова, и свет, который магос излучал, угас, будто втянулся обратно. Будто лучи устремились в обратную сторону и превратились в ничто.
Громадные шестерни и маховики Ткача начали замедляться со звоном и потрескиваниями. Оглушительный рев стих, превратившись в механический гул.
Сарк, тяжело дыша, посмотрел на Гоблеку:
– Пожалуйста, выпусти меня, Горан. Я так хочу выйти. Эта клетка давит на меня.
Бородач произнес не-слово, которому научила его Чейс. Дверь клетки со щелчком открылась. Когнитэ распахнул ее на полную ширину.
Сарк пополз наружу. Магос явно нуждался в помощи, но Гоблека не хотел прикасаться к нему. Он хотел наблюдать, чтобы при необходимости без помех вытащить пистолет Эйзенхорна. За пределами психометрической клетки могло произойти что угодно. Что угодно могло сейчас выползать на свободу.
Сарк наконец выбрался на платформу и упал набок, как истощенный пес. Плазматический осадок стекал со спины, собираясь в лужу. На сморщенной коже магоса оставались быстро засыхающие дорожки.
Он начал медленно подниматься на ноги.
– П-помоги, – прохрипел магос. |