— Я думаю, что наш знаменитый реставрадор не может быть доволен нами, потому что мы служим ему не так, как следует, — продолжал президент. — Мы...

— Теперь пора перейти к событию прошлой ночи, — шепнул ему дон Мигель, нагибаясь поднять платок, который он нарочно уронил.

— Теперь пора перейти к событию прошлой... — как попугай начал повторять толстяк.

Но дон Мигель дернул его за камзол. Саломон остановился, глупо взглянул на него, потер лоб рукой и медленно, с расстановками, загнусавил:

— Сеньоры! Нам известно, что в прошлую ночь опять несколько дикарей-унитариев пытались улиз... бежать в армию изменника Лаваля, но они не преуспели в этом благодаря расторопности коменданта Куитино, который поступил, как подобает доброму федералисту. Однако, одному из этих гнусных унитариев удалось улиз... скрыться неизвестно куда. Подобные случаи ежего... гм... ежедневно будут повторяться, если мы не при... гм... не примемся защищать федерацию, как следует. Я созвал вас сегодня для того, чтобы мы снова могли повторить друг перед другом клятву всеми силами преследовать гнусных дикарей-унитариев и препятствовать им удира... гм... их бегству в Монтевидео, к низкому изменнику JIa... гм... Ривере, или в Энтре-Риос, к такому же изменнику Лавалю... или же в... гм... к французам, презренное золото которых так прельщает их. Такова воля нашего знаменитого реставрадора... Итак, я провозглашаю: да здравствует знаменитый реставрадор и да погибнут все враги нашей святой федерации!

— Смерть гнусным дикарям-унитариям! — заревел Ларрасабаль, страшно вращая глазами и размахивая кинжалом.

Эти дикие возгласы повторялись не только всем собранием в зале, но и толпой зевак, стоявших на улице перед домом.

— Я прошу слова, — сказал комендант Куитино, находившийся в число присутствовавших в зале.

— Говорите, — разрешил Саломон, сворачивая громадную папиросу.

— Прошедшей ночью, — начал комендант, — я имел счастье ужинать у знаменитого реставрадора и его дочери, донны Мануэлиты Розас-Эскурра. Реставрадор — истинный отец федерации. Признавая это, клянусь поступать со всеми унитариями, которые попадутся мне в руки, так, как я поступил с теми, которых мне удалось захватить прошлой ночью. Положим, одному из них дьявол помог ускользнуть от меня, но на нем остались такие знаки, оставленные нашим оружием, что его не трудно будет разыскать. Памятуя, что все добрые федералисты, к какому бы полу они ни принадлежали, должны всеми силами помогать реставрадору в его трудном деле — охране федерации, я сообщил уже об этом беглеце донне Марии Жозефе, которая заведует розысками беглецов. Вот их гнусная кровь.

При последних словах Куитино обнажил свою саблю и указал на запекшуюся на ней кровь. В ответ на это собрание снова замахало кинжалами и разразилось бешеными криками по адресу унитариев, изменников и французов.

Дон Мигель молча наблюдал эту сцену, отмечая каждую подробность в своей памяти и соображая, какую он может извлечь пользу для своего дела из того, что видит и слышит.

Переждав, когда расходившиеся масгорковцы несколько поутихли, он встал и тоже попросил слова.

— Говорите! Говорите! — закричало несколько голосов вслед за президентом.

— Сеньоры, — начал молодой человек, к сожалению, я еще не имею чести принадлежать к вашему знаменитому, высокопатриотическому обществу, но надеюсь вскоре удостоиться этой великой чести. Мои убеждения и мои связи известны всем, поэтому о них я распространяться не буду. Скажу только, что со временем надеюсь оказать знаменитому реставрадору законов и федерации такие же услуги, какие ему оказывают в настоящее время члены Народного общества, справедливо пользующегося такой громкой славой не только в Аргентинской республике, но и во всей Америке.

Раздался взрыв рукоплесканий и гул восторженных криков.