— <style name="Bodytext30">То зряшный стыд, што в долг. Кажный день у судьбы в долг берешь, — встрял Макарыч.</style>

— <style name="Bodytext30">Мне уж жизнь не мила. Толку в ней нету.</style>

<style name="Bodytext30">Маялся досыта, радовался впроголодь.</style>

— <style name="Bodytext30">Зато людям много сделал. Выхаживал и старых и малых, — перебила Марья.</style>

<style name="Bodytext30">— А-а, — отмахнулся старик. — Добро бы впрок шло, ан нет. Не завсегда.</style>

<style name="Bodytext30">И вспомнилось, ему, как пришла однажды к нему девка. В ноги упала. Заголосила истошно. Спасти просила: «Свадьба скоро. А я брюхатая. Помоги от дитя ослобониться. Не то свекровь с мужем со свету сживут». — «Приплод-то чейный?» Девка глаза потупила. Замялась. Скраснела. Глазами в угол зыркала: «Не от будущего мужа. От любого». — «А где он?» — «Занятой».</style>

<style name="Bodytext30">Акимыч не хотел помогать. Больно уж девка не понравилась. Такую, что кошку, погладь, к любому пойдет. — «Грешно плод губить. Сколь брюхата?» — «Вполовину». — «В дите душа уже имеется. Потому губить не стану». — «Дедушка! Голубчик! Помоги, спаси меня!» — забилась девка у ног Акимыча.</style>

<style name="Bodytext30">Знал старик, что бывает, когда баба в подоле принесет. Не прощается такое. Жаль стало. — «Не кричи. Подымись. Да сказывай, впервой ли понесла?» — «Впервой». — «А бабой когда сделалась?» — «В зиму». — «Худо. Зимний плод крепкий. Больно будет. Выдюжишь?» — «Стерплю». Акимыч налил девке черного отвара. — «Пей, блудница. Да не жадься. Не то кровями изойдешь. Опростайся тут. Я пригляжу. Одной тяжко станет. На крик люди сберутся. Домерекают». Но та упросилась домой. А через два дня приехал мужик к Акимычу. За душу тряс. Лиходеем лаял, кобелем. Грозился убить. Мол, мою девку испортил, силом взял, опозорил, чести лишил. Да плод сделал. Долго ничего слышать не хотел. И только когда старик сказал, что давно в бабах радости не видит, ровно отрезвел. Тут лесник рассказал ему все.</style>

<style name="Bodytext30">С тех пор Акимыч молодок не лечил. Гнал от избы, что ворогов. Выхаживал, когда просили, ребят малых, мужиков, погодков своих. Платы не брал никакой. За то по селу его святым звали. На праздниках не обходили, дарили первым куском. А минувшей зимой сам чуть Богу душу не отдал. В пургу мужик к нему приехал. Акимыч у него на постой останавливался, когда в селе бывал. Тот умолял бабу выходить. Рожает, мол, а дите не по-людски идет. Задом к свету. Повитухи никак не сладят. Того и гляди наследника скалечут. На зад дитю водой святой поливают, чтоб выпростался. Зовут его, выманивают, даже молитвы читают. А дите, мол, ни с места. Сам задохнется и мать загубит.</style>

<style name="Bodytext30">Поехал Акимыч. Хоть зарекался к бабе не прикасаться. Ведь все грехи и беды от их окаянных. Да больно уж мужик упрашивал.</style>

<style name="Bodytext30">Когда ж мальца на свет живехоньким старик вытащил, все тут же об Акимыче позабыли. Хоть тот сам хворый приехал. Всю ночь домой шел. Под конец совсем устал. Пурга вымотала. Сел под дерево передохнуть. Засыпать начал, согреваться. А тут собачонка какая-то. Тяв да</style><style name="Bodytext30">тяв.