Федра заметила, как зарделся молодой человек. Ей не нужно было прикасаться к нему, чтобы прочесть его мысли. Когда она вышла из экипажа к Олимпии, видение вновь посетило ее, на этот раз с небывалой силой. Она увидела конников, скачущих по склону, перевернутую повозку, мертвого Геркона с перерезанным горлом…

Она закричала и потеряла сознание.

Она очнулась и увидела мужчину, склонившегося над ней и вытирающего ее лицо влажной тканью. — Они идут, — прошептала она.

— Кто идет? О чем ты говоришь? — спросил Геркон.

Вдруг воздух наполнился грохотом ударов копыт по каменистой почве. Лишь на мгновение Федра подумала, что это опять видение, но тут Геркон вскочил на ноги, выхватив из ножен свою кавалерийскую саблю.

Со склонов гор мчались сотни всадников, яркие плащи реяли за ними, как разноцветные знамена.

— Иллирийцы! — вскричал Геркон и побежал к лошади. Пятьдесят солдат из Эпира схватились за оружие — и вот нападающие приблизились к ним. Олимпиада подбежала к лежащей Федре и оттащила девушку под повозку. Пыль взметнулась облаками. Олимпиада прикрыла рот льняным шарфом, и женщины прижались друг к другу, слушая звон оружия и крики умирающих. Лошадь вскинулась на дыбы рядом с повозкой, и всадник пал на землю вниз головой, лицом к колесу.

Это был Геркон, его горло было перерезано, мертвые глаза смотрели на Олимпиаду, которая поспешила отвернуться.

Битва, казалось, гремела часами, но наконец пыль начала оседать. Стали видны фигуры мужчин, которые обходили раненых эпиротов и добивали их острыми кинжалами. Олимпиада вынула узкий нож, спрятанный в чехле у бедра, и стала ждать. Федра закрыла глаза, не в силах более справиться с ужасом.

— Смотрите, что у нас тут! — прокричал воин, нагнувшись, чтобы посмотреть под повозку. Встав на колени, он подполз к женщинам и вытянул руку. Олимпиада вонзила нож ему в глаз, и тот повалился без единого звука, головой прижав кинжал к углублению в земле. Олимпиада пыталась высвободить его, но тщетно. Тут группа воинов подошла к повозке и перевернула ее. Олимпиада встала, ее зеленые глаза пылали гневом, подбородок был высоко поднят.

— За это вас ждет смерть, — пообещала она им.

— Никто не умрет, — возразил красивый высокий воин со светлыми волосами и бородой, заплетенной в три косицы. — Но Филипп Македонский заплатит высокую цену за то, чтобы вернуть тебя назад. Если будешь добра со мной, принцесса, то возможно твое кратковременное пребывание у нас будет даже приятным.

Олимпиада окинула взглядом весь отряд, не скрывая презрения. Затем она посмотрела поверх их голов на восточные утесы. Там появилась вереница всадников, и в центре нее ехал воин на огромном сером скакуне. На нем были доспехи из блистающей бронзы и шлем с плюмажем из белых конских волос.

— Думаю, ты понял, — сказала она, — что Филипп Македонский уже установил цену — и ее заплатишь ты.

— Аркетас! Смотри! — вскрикнул один из иллирийцев, указывая на остановившихся всадников. Аркетас выругался. Он окинул взглядом македонский отряд, насчитав не более семидесяти наездников.

— По коням! — скомандовал он. — Их слишком мало, чтобы остановить нас. Перережем их всех!

Иллирийцы вскочили в седла и помчались на ожидающих македонян.

— Смотри, Федра, — прошептала Олимпиада, опустившись рядом с перепуганной ясновидящей. — Смотри, как сражается мой муж! — Федра открыла глаза и увидела, как солнечный свет отражается от бронзового нагрудника македонянина на гигантском сером коне. Он высоко поднял меч.

И македоняне бросились вниз по склону, чтобы встретить атаку, с серым всадником на острие клина, вонзившегося в ряды иллирийцев, разбивая их и гася их напор.