|
Своих проблем на работе хватало. Но твое досье было особенным. Отец не так часто держал документы в доме, а эти как-то оставил на столе. Я думал собрать, чтобы наша кошка по ним не походила. Она у нас с характером, могла о бумаги и когти поточить… А как бросилось кое-что в глаза, уже не смог оторваться. Хотел с тобой познакомиться, но сначала боялся реакции отца, отношения у нас к тому времени и без того были натянутыми, а портить еще более не хотелось. Как я понял, вы уже были достаточно близки, ты ему доверяла, а если бы отец узнал…
Потом, когда его не стало, не решался подойти к тебе после матери… Прости меня… — Тебя-то за что? — удивилась я. — Надо было предупредить… Еще в трамвае… Но я тебя не узнал, ты слишком много плакала… — Как ты меня мог узнать? — удивилась я, и Максим открыл бардачек, вытянув наружу сложенный вчетверо листок. Обычный белый, изрядно помятый листок для ксерокса или принтера. У меня таких, только чистых, дома целая пачка. Я развернула бумагу и с удивлением увидела свое изображение, выполненное обычным карандашом. Только волосы у меня там были длиннее, не было челки, глаза имели чуть другой разрез, а на губах играла наивная, детская улыбка. Такой у меня и в детстве не было — жизнь не та, чтобы так улыбаться. Рисунок явно был старый. Бумага испачкалась на сгибах, а карандаш местами стерся. — Что это? — вновь спросила я. — Не спрашивай, — ответил Максим, вновь поворачивая. Разговаривая со мной, он умудрялся не спускать внимательного взгляда с дороги. — Ты не хочешь знать, верь мне. — А если хочу? — Еще не время, — мягко возразил Максим, поворачивая руль, чтобы не слететь с извилистой дороги. Дождь закончился, Максим выключил дворники, а я отвернулась к окну, прибавшись разгоряченным лбом к холодному стеклу. За окном проносились угрюмые мокрые дома. — Максим, что за игры? — осторожно спросила я. — Что это значит? — Моя мать тоже видела этот рисунок, — не ответил на вопрос упрямый Максим. — По нему тебя на кладбище и узнала. Я и сам не понимаю, что все это значит. Надеялся, что мы разберемся вместе. У нас ведь одна проблема, понимаешь? Максим замолчал, зато ожил мой телефон. Опять Катька. — Ритунь, приехал? — спросил Катькин знакомый голос. Только теперь голос был мягче и глубже — наверняка, Васька с дежурства явился. — Да. — Ну и как? — заинтересованно спросила подружка. — Что ну и как? — мрачно ответила я. — Цветы притащил, подарок? — обиженно спросила Катька. — Везет тебя в какую-то глушь, украл от друзей ценную персону, а еще и выкупа не заплатил? Кстати, на чем везет? На автобусе? — Да нет. — На личном авто! — ахнула Катька. — Как тачка? — Димкиной лучше. — Бедный Димон, не выдержал-таки конкуренции, — засмеялась Катька, и вновь затараторила так быстро, что я едва успевала улавливать ход ее мыслей. — Кстати, вчера его видела. Как раз, как мы с тобой разошлись. Ты только там не скривись, а то я тебя знаю, опять вообразила, что сплетничаю. Так вот, слушай внимательно, это интересно! Видела бы ты его лицо, когда оно твоем Ромео узнал! Ритка, он к тебе явно не равнодушен… — Катя… — предупреждающе протянула я. — Что-то ты там не то увидела. — Ритка, ты слепа, — засмеялась Катька. — Я думала, что ты давно знаешь… — Господи, — взмолилась я, — если это правда, то надеюсь, что и Ленка слепа. |
