— Ритунь, приехал?

— Катька, чего тебе не спиться? — парировала я.

— А, Ваську с дежурства встречаю, — невозмутимо ответила неугомонная подружка. — Ну, как, приехал?

— Еще нет…

— Ритка, с ума не сходи! — заметила Катюша. — Если что — звякни, мы тебя быстро с Васей вытащим. А транспорт — димкин. Слышишь!

— Слышу, звякну. Катюш, линию не занимай! Я положила трубку и улыбнулась. Чего Катька так беспокоится?

Вообще-то, понятно — чего. Вопрос в другом — почему не беспокоюсь я?

И тут я забеспокоилась, но было поздно — раздался звонок и на пороге появился Максим. Поздно сомневаться…

— Собралась? — улыбнулся мне Максим, развевая все сомнения. — Этот рюкзак? Я кивнула. Максим подхватил мои вещи, и мы медленно вышли в коридор. Пока я закрывала дверь, открылась соседняя и на площадку выплыла моя соседка в бигудях и с ведром мусора. Это в седьмом часу-то! Черт, вот любопытная! Поздоровавшись со мной, она внимательно посмотрела на Максима и спросила елейным голосом:

— Отдыхать едете?

— В деревню, — неохотно ответила я. — К бабушке. Кивнув и всем взглядом выражая, что знает она эту «бабушку» и нашу «деревню», соседка прошла мимо. Я слегка покраснела, справилась, наконец-то, с замком и прошла с Максимом к двери лифта.

— Неприятная женщина, — прошептал Максим, заходя за мной в кабинку.

— Не то слово, — ответила я, нажимая кнопку первого этажа. Створки лифта затворились, и кабинка медленно поползла вниз.

Максим стоял прямо передо мной, схватившись обеими руками за ручки набитого рюкзака и о чем-то задумавшись. Лифт остановился, но дверь некоторое время не открывалась. Достаточное, чтобы я начала бояться: неужели застряли? Как бы почуяв запах назревающей паники, створки распахнулись, и я пулей вылетела из ненавистной кабинки.

— Макс, ты откуда мой адрес знаешь? — спросила я, выходя в коридор.

— Из досье отца. Еще — ты сама дала. Забыла? — ответил он, одной рукой придерживая рюкзак, а второй распахивая передо мной дверь подъезда. Вежливый, весь в отца! Мысль об Александре заставила меня помрачнеть. Погода на улице — еще больше. Это была даже не слякоть — это была осенняя грязь. Снег в этом году выпадал лишь несколько раз, да и то быстро таял. Земляничная зима…, кажется, так ее окрестили в телевидении? Машина у Макса была покруче Димкиной. Залезая в серебристую иномарку, я впервые подумала — откуда у сына простого психолога такая тачка?

— Макс, что там, в досье… Макс осторожно повернул ключ в замке зажигания и плавно вывел машину на дорогу вдоль моего дома.

— Ничего особенного. Телефоны, адрес. Отец все уничтожил, но я успел списать.

— Ты что, знал? Максим вывел машину из двора, раздалось постукивание подворотника и на ветровое стекло внезапно закапали первые капли начинающегося дождя. «Зима!» — зло подумала я, пока Максим включал дворники.

— Я их списал, когда обнаружил листы с твоими… снами… — Максим говорил медленно, явно взвешивая каждое слово, будто отчаянно боялся сказать лишнее… или недосказать нужное? — Ты пойми правильно, вообще-то я не совал нос в дела отца. Своих проблем на работе хватало. Но твое досье было особенным. Отец не так часто держал документы в доме, а эти как-то оставил на столе.