«Я стояла рядом с проснувшейся Анлериной и удивлялась туману в ее синих глазах. Опухшие, едва раскрывавшиеся веки говорили о проведенной в слезах ночи, а медленные движения о том, что она продолжает переживать и сейчас. Окунувшись в прохладный бассейн, расположенный в соседних покоях, девушка едва успела прийти в себя и одеться, как вошедшая Хлоя доложила о желании Хамала навестить свою невесту. Девушка, скорчив недовольную гримасу, разрешила впустить ожидающего жениха. Хамал был, в отличие от невесты, свеж как огурчик. Его тонкую фигуру обвивали нежно-голубые ткани, что делало юношу еще более хрупким и нереально красивым. Голубые глаза, по их моде, были слегка подведены синей краской, светлые волосы придерживал серебренный обруч, являвшийся единственным украшением, а маленькие ножки обнимали мягкие синие сапожки из изумительно тонкой ткани, от которой его плавная, танцующая походка была еще более пленительной, а шаги — мягкими и пружинистыми.

— Вы расстроены, моя дорогая, — начал он, пронзив девушку долгим, сочувствующим взглядом. — Из-за нашего вчерашнего разговора? Не стоит. Ваш брат не так уж и безнадежен, как может показаться на первый взгляд. Выход есть.

— Что-то не увидела я в вашем рассказе этого выхода, — прошептала Анлерина. — Вы же сами сказали, что мой брат в любое время может стать чудовищем!

— Есть выход, — прошептал Хамал, а я поняла наконец-то, что такое гипнотический взгляд! Его глаза источали мед, и против такого потока сладости устоять не смог бы никто. Но больше всего привлекало к себе внимание ненавязчивое поигрывание тонких, ухоженных рук с маленькой статуэткой, висящей на его шее. — Надо вынуть из Вареона дьявольское семя. А это может сделать маг, очень сильный маг. Такие есть в клане змей, и они помогут, если с Вареоном пойду я!

— Вы пожертвуете собой ради моего брата? — подозрительно улыбнулась девушка, — но это окончательно рассорит вас с матерью.

— Только не надо понимать меня так превратно, моя милая, — ответил Хамал обволакивающим голосом. — Когда-нибудь мне все равно придется пойти на конфликт с матерью, и если это случится ради вашего брата, я буду только рад.

— Одним словом, одно другому не мешает, — иронично ответила Анлерина, с виду полностью приходя в себя. Молодец, девочка, я бы точно так не смогла бы!

— Вы осуждаете меня за откровенность? — не меняя ровного тона, приподнял брови Хамал. Боже мой, сколько в нем обаяния! Вот он, роковой мужчина, тот самый непризнанный гений, который так часто губит нас, женщин! — Но позвольте, друг мой, я мог бы рассыпаться в уверениях своей верности трону, и облить вас горячим желанием помочь наследному принцу! — тон голоса Хамала стал отдавать едва ощутимой горечью. — Вместо этого, отдавая дань вашему уму и проницательности, я раскрываю вам истинные причины своих поступков. Не знал, что лесть так приятна вашему уху, но впредь это учту.

— Вы совершенно правы! — воскликнула Анлерина, схватив жениха за руку. — Простите меня!

— Разве можно на вас сердиться, — мягко ответил Хамал, сжав ее ладонь в своих столь же маленьких и нежных ладонях. — Смотря на вас, я иногда сомневаюсь в правильности своего выбора. Если бы я встретил вас раньше…

— Не надо, Хамал, — девушка, смутившись, вырвала свою ладонь из не слишком цепких объятий и отошла к окну. — Не надо таких слов, прошу вас.

— Но вы и в самом деле прекрасны, душа моя! — воскликнул Хамал.