16

— Максим, — зевая прошептала я, пробуя приготовленный любимым завтрак. Максим сдержал обещание и теперь баловал меня своей стряпней. Кстати, совсем не плохой. — Знаешь, что я подумала…

Кажется, эта Анлерина в моем сне влюбилась в этого… как его… Манрада. Максим удивленно поднял брови:

— Что тебе сказать? Я пришел к совершенно другому выводу… Как бы там не было, но Манрад гораздо лучше твоего Хамала.

— Во-первых, он не мой, во-вторых, Хамал слишком хитрая бестия. Не люблю таких. Посмотрела на часы и встрепенулась:

— Слушай, ну почему на работу и учебу надо вылезать так рано!

Холодно же! И спать хочется!

— Счас согрею! — промурлыкал Максим.

— Даже не подходи! — ужаснулась я. — У меня такой преподаватель, страсть как строгий! Не впустит! Да и вообще… кому-то деньги для семьи зарабатывать надо…

— Ритусь, меня изумляет твое корыстолюбие, — заметил Максим.

— Да… А кто мне на маслице заработает… На тортики… А то на диету… вынужденную… сесть придется. А страсть как не хочется, — я зевнула и сладко потянулась. — И вообще — тебе не привыкать… Так что не строй оскорбленную невинность и пошли одеваться! Кстати, забыла вам сказать, что я теперь стала барыней, и в институт ездила на великолепной максимкиной машине. Ну и пару раз схлопотала от соседки завистливый взгляд и сплетни на тему: «Не венчаны…» Кого сейчас это волнует? Мне просто было хорошо с Максимом, и пока этого хватало. Да и что-то подозрительно часто стала нам на пути попадаться соседкина дочурка. Да глазки моему Максиму строить… а мамаша ее частенько останавливала нас в подъезде, чтобы рассказать, какая у нее доча замечательная. Максим потом смеялся, а я дулась, пряча ревность.

— С чего ты взяла? — спросил в машине Максим.

— Ты о чем? — сонно ответила я вопросом на вопрос, пристегивая ремень.

— О Анлерине и Манраде.

— Максим, ну в кого ты такой наивный? — засмеялась я. — Явно не в маму! Понимаешь, если женщина так пылко ненавидит, значит, на самом деле — любит, но разум ее кричит, что любить этого человека нельзя, вот она и сопротивляется. А этот Хамал для нее вообще никого интереса как мужчина не представляет. Она знает, что он должен сдерживать себя в руках, поэтому и не опасается.

— Что-то мне твоя заботливость начинает казаться подозрительной! — сощурил глаза Максим. — Значит, ты меня не сильно любишь? Может, подеремся?

— Я не в твоей весовой категории, — огрызнулась я. — Глупышка, я люблю тебя, признаю это и прекрасно осознаю свое чувство. Зачем мне ему сопротивляться? Ну холодно же как, Господи!

— Ритка, давай тебе шубу купим! — предложил Максим, включая печку.

— Да ты что, издеваешься! — воскликнула я. — Ты хоть знаешь, сколько она стоит! А весит? Это ж надо на себе такие тяжести таскать — в ней с горочки не проедешься! А ухаживать за ней кто будет! Мне что, с нее пылинки сдувать, да молей гонять! Нет, Максим, уволь от такого геморроя.

— Ты меня поражаешь своей непрактичностью! — усмехнулся Максим.