— Я простил, глупенькая, давно простил…

— Прости, — вновь прошептала Анлерина, теряя сознание. Это и спасло ее от холодных слов отца:

— Взять его! Ланс, услышав приказ, вдруг побледнел, как полотно, подошел к Манраду и тихо прошептал ему на ухо, тихо, но я слышала:

— И ты, ты ничего не сделаешь? Манрад вгляделся в лицо разгневанного юноши и слегка побледнел:

— Ну так я это сделаю! — прошипел Ланс, сжимая кулаки. — Я клялся в верности своему принцу и разделю с Вареоном его судьбу! Сделаю то, что должен был сделать ты… Вареон не сопротивлялся. Осторожно отдав бесчувственную сестру подбежавшему рабу, он посмотрел отцу прямо в глаза. Тот отвернулся, не выдержав взгляда сына. Принц, прикусив губу, сам отдал свое оружие, дал связать за спиной руки, и уже хотел уйти со двора, как Ланс, подбежав к другу, упал перед ним на колени, обняв его ноги:

— Мы с тобой делили хлеб. Ты помогал мне в бедах, позволь и мне, господин, разделить твое горе. Позволь мне, король, умереть с моим господином!

— Делай, как знаешь, — холодно прошептал Вран, уходя со двора. — Это твой выбор. Все кончилось. Манрад, тяжело дыша, почему-то едва держал себя в руках, Сарадна победно улыбалась за спиной своего любовника, а Анлерину, у которой начался жар, отнесли наверх. И только Ниара не смогла сдержать своих эмоций, тихо шепча:

— О Боги, что я натворила! Принцесса мне никогда этого не простит… Как же я его не узнала, а ведь он предупреждал… Боги, какая же я дура! Время вновь поплыло перед моими глазами. И вот я уже сижу на холодном полу темницы рядом с удрученной парочкой, сижу в полном молчании, не понимая, зачем я здесь. Чтобы увидеть, как они умирают?

Но я не хочу, не могу! Начало темнеть, а они все сидели в разных углах и не решались посмотреть друг другу в глаза. Лишь когда последний лучик солнца погас в маленьком оконце, Вареон решился:

— Два вопроса. Почему ты дал клятву верности опальному принцу?

— Два ответа, — тихо ответил Ланс. — Первый — ты мой друг. Второй — мне стыдно за моего старшего брата Манрада. Я знал, что он был побратимом Бранеона, но это не помешало ему от тебя отвернуться.

Второй вопрос, мой… принц?

— Ты на него ответил, — печально произнес Вареон. — Отец не пощадит меня. Мне жаль, что и тебя тоже. Вновь на некоторое время воцарилась тишина, пока Ланс не спросил:

— Почему ты пошел во дворец? Знал же, что узнают!

— Ты не понимаешь, Ланс… Ниара не слушала возражений, да и не в этом, в сущности, дело… Мне надоело прятаться. В Алиссии твердо считают меня братоубийцей. Даже сестра начала сомневаться… Для чего мне жить? Чтобы всю жизнь прятаться от народа, который даже мое имя ненавидит? Или полагаться на покровительство высоких друзей, подвергая их страны опасности ссоры с моим отцом? Лучше умереть сразу.

— Что произошло в те дни? Почему не расскажешь правду? — спросил Ланс.

— А кто мне поверит? — тихо ответил Дал.

— Я! — так же тихо ответил Ланс.

— Глупый ты человек, друг мой! — прошептал Дал. — Ради ссоры с братом ты погубил молодую и яркую жизнь антриона. Думаешь, я не видел лицо Манрада, когда тебя уводили! Ему больно! Видимо, сам того уже не желая, я ему все же отомстил, но эта месть страшна и для меня… Воистину Боги знают, как нас покарать…

— Вихрь и Белен… — начал Ланс.

— Нет! — прервал его Вареон.