— Сожалею, миледи, но головоломки никогда не были моим коньком.

— О, дурачок, мой дорогой, милый глупыш… — наконец прошептала она, и в ее глазах зажегся огонь страсти. — Ты хочешь, чтобы я пренебрегла всеми приличиями и говорила яснее?

Герцог молчал. Леди Рексхэм подошла и встала перед его креслом. Она была ослепительно прекрасна.

— Я люблю тебя. Ты вынудил меня произнести эти слова, так слушай, я могу повторить их снова: я люблю тебя, Эван…

Она замолкла; ее грудь вздымалась и опускалась под тонким кружевом, а губы дрожали. Герцог по-прежнему молча смотрел на языки пламени.

— Ты… так ничего и не ответишь мне? — наконец спросила она. — О, мой дорогой, неужели ты не видишь, не замечаешь, что со мной происходит? Я влюбилась… Я и представить не могла, что такое любовь, но теперь… теперь мы с тобой будем счастливы… мы будем очень счастливы…

Она опустилась на колени.

— Вы ошибаетесь! — внезапно сказал герцог.

— Ошибаюсь?! — воскликнула Беатрис. — Никогда я не была так уверена в своих чувствах, как сейчас. Мой любимый, неужели ты испугался… испугался маркиза? Клянусь, он ничего не узнает… Тебе нечего бояться! Он ничего нам не сделает, слышишь? Ничего! И… я смогу защитить тебя от твоих врагов… Ты даже не знаешь, кто тебе угрожает, но я… я знаю все! И я помогу, помогу тебе! Послушай: твой брат, Нейл, замышляет против тебя… — Она говорила торопливо и отрывисто, а ее лицо горело лихорадочным огнем.

— Довольно!

Слова герцога прозвучали как приказ. Он встал с кресла, схватил Беатрис за запястье и силой заставил ее подняться с колен.

— Поймите, у меня нет ни малейшего желания выслушивать то, что вы собираетесь мне рассказать, — сурово сказал он. — Это касается только меня и моей семьи. Все то, что было сказано в этой комнате, с этого мгновения будет забыто навсегда. Вы устали и нуждаетесь в отдыхе. Позвольте я позову служанку, она вас проводит.

Он отпустил ее руки. Беатрис несколько мгновений смотрела на герцога в немом изумлении, а затем едва слышно проговорила:

— Как же… этого не может быть… неужели ты… ты не хочешь меня?

Сомнение в ее словах было настолько искренним, что лицо герцога смягчилось, и он ответил в своей обычной, невозмутимой манере:

— Я повторюсь, миледи: все, о чем мы говорили, должно быть забыто — и забыто навсегда.

Глаза Беатрис погасли и потемнели, а тело напряглось, словно у дикой кошки, готовящейся отразить удар.

— Ты… дерзкий дикарь!

В этот момент послышался стук в дверь, оба обернулись, и в следующее мгновение в комнату, не дожидаясь разрешения, вошел лорд Нейл. Его лицо было искажено от ярости, а в глазах полыхал гневный огонь. Не говоря ни слова, он стоял в дверном проеме и смотрел на Беатрис.

— Ты что-то хотел, Нейл? — наконец спросил герцог.

— Нет!

Лорд Нейл медленно двинулся в сторону Беатрис. За неторопливостью его движений угадывалась с трудом сдерживаемая ярость, но леди Рексхэм давно научилась справляться с такими мужчинами. Как только он подошел достаточно близко, она протянула к нему руки и радостно воскликнула:

— О, Нейл! Слава богу, ты пришел! Прошу тебя, забери меня отсюда, скорее забери меня прочь!

Она прижалась к нему всем телом, и Нейл почти неосознанно обнял ее за талию.

— Что все это значит? — начал было он, но Беатрис мягко закрыла ему рот рукой.

— Ничего не спрашивай сейчас, — прошептала она.