Она оглянулась: там, за спиной, оставался маленький ад. Но ее оттуда увозят.
4
— Дед! — закричал Ка с порога. — Смотри, что я тебе привез. А дед уже бежал по ступенькам вниз, мягко шлепая тапочками, поправляя очки на носу. Спустился и замер. — Здравствуйте! И дед смотрел на нее так, будто никогда не видел людей. Это было уморительно. Ка вдруг подумал, что они втроем как с луны свалились, нет, с трех разных лун, — и встретились. Дед не спросил, кто она, откуда и почему в одеяле… Дед ничего не спросил. И почему у нее травинки в волосах. Дед посадил их за стол на веранде, поставил большой самовар, поджег березовые лучины, принес в прозрачной вазочке мед, где застыла оса, словно в янтаре. И она посмотрела, и во взгляде скользнуло что-то, будто узнала, но тут же погасло. — Как тебя зовут? — Неля. Ну что с ней поделаешь? Ей наливают чай. Руки у нее дрожат. На дымящийся дедов напиток, с душицей, с бергамотом, смотрит — словно впервые. Инопланетянка — не меньше. Потом пьет. Зажимая зубами краешек чашки, закрывая глаза, глотая. Как будто никогда этого раньше не делала. А потом опять смотрит, удивляясь, что осталась жива после этого глотка. И улыбается. Снова глоток, и уже чуть не смеется. Ненормальная? Черт побери, как же он сразу не подумал об этом? Нужно поговорить с ней еще, наверняка сумасшедшая, ведет себя как… — Что думаешь делать дальше? — спросил он тихонько, как заговорщик, пока дед шлепал в погреб за малиновым вареньем. — Ничего. — Куда пойдешь? — Никуда. — У тебя родные есть? — Нет. — Но ты ведь где-то жила раньше? — Да. — Хочешь вернуться туда? — осторожно спрашивает Ка, уже отчетливо представляя зарешеченные окна психиатрической лечебницы. — Нет! Это что там, мольба в ее взгляде? Ужас? Стихийное бедствие? — Ну и хорошо, и не надо, — быстренько отвечает он, пока взгляд ее не разросся, пока этот ужас не захлестнул всю веранду. Точно сумасшедшая! Нужно сообщить куда следует. — Я сейчас, — он идет к деду. …А у деда глаза сияют, как в престольный праздник. Дед кряхтя выбирается из погреба с маленькой заветной баночкой. И Ка понимает, что дед ему уже не помощник. У деда цель — накормить ее вареньем, а не сдать врачам в голубых халатах. — Дед, я ее нашел. — Ага. — У дома нашел. — Угу. — Думал, мертвая… — Нет, она живая. — Сам вижу. И что теперь? — Пусть чайку попьет, отогреется, — дед спешит на веранду, но пятится и закрывает двери, выталкивая внука. — Спит. — Ну? — Пусть поспит. — А дальше? — Как захочет. — Дед, она странная… — Все мы странные. — Может, позвонить куда следует? — А куда следует? — дед сдвигает брови. — Хорошо, что нам с ней делать? — Ничего не надо с ней делать. Она ведь живая. — Слушай, а ты тоже странный. Дед идет на веранду, подтыкает Неле одеяло, укрывает вторым. И возвращается просветленный. — Значит, нашел, говоришь? — лукаво смотрит на внука. — Нашел. — Прямо как в сказке. — Как в дурном сне. |