Фрай наблюдал за братом, который откинулся на спинку и долгим взглядом уперся в потолок.

— Ты устал.

Беннет неловко пошарил под диванной подушкой и вытащил пистолет сорок пятого калибра. Он едва не упал на бок, но удержался и начал рассматривать ствол пистолета.

— Видишь эту штуку? Я его не боюсь.

— Убери. Ты пьян.

Беннет щелкнул предохранителем и опять посмотрел на ствол.

— У меня крепкий бизнес, Чак, я не болею раком. Я видел в этой жизни столько дерьма, сколько тебе не приснится, и у меня никогда не было приступов тоски, с которыми я не мог бы справиться. Я выстрадал столько боли, что ее хватило бы на целый город, но я не стреляюсь, не хнычу. А пью, потому что всегда пил. Я даже не вспоминаю о своей неполноценности. И знаешь почему? Потому что я толстокожий малый, а они пусть копят свои доллары и посылают их тем, кто в этом нуждается.

— Остынь, Бенни. Хватит.

Беннет посмотрел как бы сквозь Фрая.

— У меня оторвало обе ноги, вот и все. Но, Чак, я тебе сейчас скажу вот что: если ее убьют, я пущу себе пулю в лоб. Это не слабость, просто так и будет. Без нее я — куски мяса, раскиданные по всему земному шару. А с ней я понимаю, почему это случилось и за что я заплатил такую цену.

Беннет отвел курок, положил большой палец на спусковой крючок и пристроил пистолет на коленях, направив ствол в подбородок.

— Что еще я могу сделать, Чак? Что еще? Я продолжаю искать, а она не возвращается домой.

Фрай протянул руку.

— Успокойся, брат, — мягко проговорил он. — Мы ее отыщем. С ней все в порядке. Вот увидишь, Беннет, все кончится хорошо. Обещаю. И все опять будет, как в старые времена. По четвергам мы будем обедать на острове, спорить с папой, и мама опять будет счастлива, а Ли запишет новые песни. Может, я познакомлю вас со своей новой девушкой — Кристобель — она очень славная, Бенни. Мы вчетвером что-нибудь сотворим. Может, мы сможем возродить семью, как в прежние дни. Мы опять будем крепко связаны. Успокойся, Бенни. Дебби с нами нет. Но ты не уходи. Это было бы несправедливо.

Фрай протянул руку и дотронулся до ладони брата. Медленно и осторожно он снял палец Беннета со спускового крючка и вынул из его ладони пистолет. Беннет повалился на бок, рыгнул, попробовал сесть, но опять завалился.

— Что мне прикажешь делать?

Фрай и Доннел сняли с него одежду и понесли под душ. Беннет забился в угол ванны и смотрел на них, побежденный солдат, пока теплая вода омывала его тело.

Глава 20

Вернувшись домой, Фрай облачился в мегатрусы и стал натирать воском доску. Лишь только на востоке забрезжил свет, он сделал десятиминутную прогулку до Скалистого мыса.

Бил ураганный прибой. Он стоял на песке и смотрел на горизонт, на тарелочно-стеклянную воду, на серые волны, двигавшиеся строем, как пехотинцы. Каждая обрушивающаяся вниз гора вселяла в его лодыжки и коленки трепет. Не меньше восьми футов, подумал он, и такие сильные. Прочные, отлично сформированные сосудистые трубы. Воздух был наполнен соленой водяной пылью, песок вибрировал. Фрай наблюдал за двумя серфингистами, беззаботно бравшими волну за волной. Один из них был сброшен с самого гребня волны — ничего, лишь долгое падение вниз человека — и его оранжевая доска волочилась за ним, словно пламя. Другой оказался сообразительнее и отступился. Уже сейчас под десять футов, отметил Фрай, и все растет. Пляж задрожал. Широкая белая полоса пены, шипя, откатилась в море.

Он по-прежнему чувствовал запах смерти в ноздрях, на коже, в воздухе, повсюду.

Что мне прикажешь делать?

Не знаю, Бенни.