— Не думаю. Я давно заметил, что наши воспоминания не старятся вместе с нами. Помня милых сердцу людей, мы и себя видим рядом с ними теми, какими были в ту пору. Не такими, как нынче.

— Очень тонкое замечание, — согласился Люсин. — И, главное, верное!.. Кстати, Петр Григорьевич, Солитов последнее время усиленно занимался анальгетиками.

— Он был одержим идеей сделать боль управляемой.

— Такое возможно?

— Он, во всяком случае, надеялся. В последнее время сделаны серьезные успехи в познании не только природы боли, но и сущности обезболивания. Оказывается, нервная система при сильных болях сама выделяет мощные анестетики. Они получили условное название «эндерфины». Солитов пытался обнаружить аналогичные химические структуры в растениях. Нечто подобное ему удалось выделить из так называемых «бобов правосудия». Знаете про такие?

— Первый раз слышу, Петр Григорьевич.

— Я тоже знаю о них лишь понаслышке. Где-то в Африке колдуны дают отведать такие бобы подозреваемым в совершении преступления. Невиновные после этого остаются живы, виновные погибают. Очевидно, срабатывает сложная психосоматическая система.

— Может, просто вера? Заклятье колдуна убивает лишь того, кто верит в него.

— Здесь дело обстоит много сложнее. Бобы действительно содержат очень сильный токсин. Поэтому в данном случае правильнее будет сказать, что слово колдуна или, ваша правда, вера в его магическую мощь способна не только убивать, но и вырабатывать в организме противоядие. Невиновный человек не испытывает страха и остается в живых. Вероятно, это связано с функцией симпатической нервной системы и ее медиаторов — адреналина и норадреналина. Другим средством, могущим нейтрализовать токсин «бобов правосудия», оказалось знаменитое кураре, яд, которым обитатели джунглей намазывают свои стрелы.

— Про кураре я знаю, — улыбнулся Люсин. — И не только из приключенческих книг.

— Принятый внутрь, он совершенно безопасен, но, попав в кровь, приводит к немедленной остановке дыхания. На основе кураре и экстракта «бобов правосудия» Юра надеялся получить новый класс эндерфинов… Годы, которые он не дожил, дорого обойдутся больным. — Чадрис разволновался и незаметно для себя повысил голос. — Вам не кажется странным, что из-за какого-то злобного недоумка жизни многих людей пресекутся до срока? Между тем это так. Все взаимосвязано в экологической системе Земли. То, что не успел закончить Солитов, будет в конце концов сделано другими. Но потерянные годы — да что годы! — дни и даже часы обернутся лишним страданием, а для кого-то… Словом, вы понимаете. Убийца вызвал цепную реакцию смерти. Да-да, Юру убили! — выкрикнул он, багровея. — Ваше предположение насчет какого-то самоотравления я категорически отметаю! С исследователем, причем экспериментатором, который все привык делать своими руками, ничего подобного случиться не может.

— Я не могу позволить себе отбросить даже самую ничтожную вероятность. Любая версия должна быть отработана.

— Острый приступ, причем с потерей сознания, со стороны внутренних органов практически исключается.

— Ваше мнение для нас крайне существенно, — поддакнул Люсин. — А как насчет сердца, Петр Григорьевич? Или, к примеру, инсульт?

— А молния вас не волнует, молодой человек? Ведь в принципе все может случиться, даже метеорит на голову упасть… Надеюсь, вы запросили больницы, морги?

— Всесоюзный розыск, Петр Григорьевич! — простонал Люсин. — Все случаи безымянных захоронений, и те на учете… И хоть бы намек на след! Вот уже третий день местность прочесываем.