|
Да, у меня не хватает воли уйти, да, у меня нет сил голодать! Но ничего, я доведу вас, и вы сами вышвырнете меня отсюда! Я буду называть его сэр Гарри, пока вас не начнет тошнить. А потом я доведу Гетца! Это единственный шанс остаться художником. Так то вот! Он обернулся ко мне: – И я очень рад, что у нас есть свидетель, иначе я никогда бы не решился на это. Меня зовут Жордан, Пит Жордан. Он напрасно пытался сверлить меня глазами – ему это плохо удавалось из за субтильности телосложения. Он был не намного выше миссис Ковен, узкоплечий и широкобедрый. Даже его вызывающий вид и агрессивный тон не оказывали желаемого воздействия. В этом деле ему явно требовался наставник. – Ты мне и так уже испортил настроение, – произнесла она приятным низким голосом. – Ведешь себя как младенец. Не пора ли уже повзрослеть? – Чего угодно, мамочка?! – выпалил он. Это прозвучало пошло. Оба они выглядели младше меня, а она могла быть старше его не более, чем на три года. – Простите, – вмешался я, – вообще то я непрофессиональный свидетель. У меня назначена встреча с мистером Ковеном. Я могу пройти? – Доброе утро, миссис Ковен. Я не рано? – раздался тонкий скрипучий голос за моей спиной. Я обернулся, чтобы взглянуть на владельца этого райского голоска, он как раз входил в комнату. Им с Питом Жорданом следовало бы поменяться голосами. Внешний вид вошедшего (прекрасно вылепленная голова, увенчанная шапкой седых, почти белых волос) как нельзя лучше гармонировал бы с баритоном Пита. Его манера держаться производила впечатление внушительности и маститости, если бы не скрипучий писклявый голос, который портил всё. – Я слышал, как прошел Пит с мистером Гудвином, и я подумал… Миссис Ковен продолжала препираться с Питом, разнимать их было совершенно бессмысленно, особенно после того, как в разговор решила включиться обезьяна. Она трещала, как заведенная, а я в своем жилете и пиджаке постепенно покрывался потом в этой парилке. Пит и Пискля были в одних рубашках, но, к сожалению, я не мог последовать их примеру, не обнаружив при этом своей кобуры. Они продолжали в том же духе, включая обезьяну и полностью игнорируя меня. Однако в процессе разговора мне удалось выяснить, что Пискля был не Адрианом Гетцем, как я решил сначала, а Байрамом Хильдебрандом, коллегой Пита по изготовлению Дэзл Дэна. Все было очень мило и по домашнему, за исключением того, что я уже начал плавиться. Я пересек комнату и открыл окно, надеясь хоть этим обратить на себя внимание. Напрасно. Слегка разочарованный этим обстоятельством, но зато значительно освеженный ветром, я достал носовой платок и обтер лоб и шею. Когда я обернулся, в комнату входил еще один персонаж – розовощекое существо в норковом манто, в зеленой шляпке, приколотой сбоку к каштановым волосам. Никто не обратил на нее внимания, кроме меня. Она подошла к камину, скинула манто, под которым оказался изящный костюм из шотландки, и произнесла хрипловатым голосом: – Через час Рукалу помрет. Все, кроме обезьяны, замолчали. Миссис Ковен кинула взгляд на нее, потом оглядела комнату и увидела открытое окно. – Кто это сделал? – Я, – мужественно ответил я. Огромными шагами, словно генерал, ведущий войско в атаку, Байрам Хильдебранд кинулся к окну и закрыл его. Обезьянка перестала болтать и начала кашлять. – Вы только послушайте! – Баритон Пита Жордана, как только он перестал собачиться, тут же стал мягким и сочным. – Воспаление легких! Отличная мысль! Вот этим я и доведу Гетца до посинюшки. |
