|
Вольф расправился бы с этим в пять секунд, а еще точнее – он попросту выкинул бы все в окно. – Я вот о чем думал, – произнес Ковен. – Я скажу, что запланировал новую серию с Дэном, в которой он открывает сыскное бюро. В связи с этим я обратился к Неро Вольфу за консультацией, а он прислал вас. Мы некоторое время пообсуждаем этот вопрос, и я попрошу вас показать, как производится обыск, чтобы дать нам некоторое представление об этом. Естественно, вы не должны начинать со стола. Сначала осмотрите полки. А когда вы подойдете к столу, я отойду в сторону, так, чтобы видеть всех пятерых. Тут вы открываете ящик, достаете револьвер, и они видят… – Я полагал, что это сделаете вы. – Да. Но потом я подумал, что лучше это сделать вам – тогда они все будут смотреть на револьвер и на вас, а я спокойно смогу изучить их лица. Я буду следить за ними. И когда вор, если таковой будет присутствовать, увидит револьвер в ваших руках, то лицо выдаст его, и я это замечу. Вот так. Признаюсь, это звучало довольно убедительно. Может, ему и вправду удастся так чего нибудь добиться, размышлял я, пока он допивал свой тоник. С тостом и яйцом было покончено. – Очень хорошо, за исключением одного. Вы считаете, что лицо виновного будет выражать удивление. А что, если лица всех пятерых будут его выражать? Я достаю револьвер из вашего стола – что могут подумать люди, не знающие, что у вас таковой имеется? – Но они знают. – Все? – Конечно. Разве я вам не говорил? Как бы там ни было, но они все знают о револьвере. Вообще в этом доме все всё знают. Давно надо было избавиться от него. Так что все очень просто, Гудвин, – мне надо узнать, куда делся этот чертов револьвер, кто его взял, а дальше я разберусь сам. Я уже говорил это Вольфу. – Я знаю. – Я обошел стол и выдвинул левый ящик. – Здесь? – Да. – В последнем отделении? – Да. Я достал из кобуры свои «Марли», вынул из него патроны, ссыпал их в карман, положил револьвер в ящик и вернулся на место. – О'кей. Зовите их. Я думаю, мы справимся без предварительных репетиций. Он посмотрел на меня, потом открыл ящик и снова глянул на револьвер. Задвинув ящик, он откинулся на спинку стула и принялся жевать своими стертыми желтыми зубами верхнюю губу. – Мне надо собраться с духом, – почти просительно произнес он. – Я чувствую себя человеком только со второй половины дня. – Какого черта! – прорычал я. – Вы просите меня приехать в полдень и назначаете встречу на половину первого… – Я знаю, знаю. – Он продолжал жевать свою губу. – Мне надо одеться. И не пытайтесь подгонять меня, понятно? – сорвался он вдруг на крик. Я был сыт по горло, но уже потраченное время и доллар за такси заставили меня смириться. – Я знаю, художники – люди темпераментные. Но я хотел бы напомнить вам расценки мистера Вольфа. Он устанавливает цену в зависимости от дела, но если время, потраченное на это дело, превышает разумные, с его точки зрения, сроки, то за каждый лишний час набавляется сотня долларов. Если вы намерены задержать меня до вечера, вам это обойдется недешево. Может, я сейчас уйду, а вернусь попозже? Ему это не понравилось, и он начал объяснять, что, если я буду в доме, ему будет легче собраться с духом и займет это не больше часа. Он встал и направился к двери. – А вы знаете, сколько я зарабатываю в час? Сколько стоит час моего рабочего времени? Больше тысячи долларов. Больше тысячи в час! Пойду оденусь. – И он вышел, закрыв за собой дверь. |
