|
Но что то, я даже не знаю что, безумно раздражало меня в нем. – Конечно, – ответил я бодро. – Как раз именно это я и проверял. – Вы поступили безрассудно. – Он не жаловался, а просто выражал свое скромное мнение. Потом он повернулся и засеменил прочь из комнаты. Наступила напряженная тишина. Пат Лоуэлл долила себе кофе. – Да поможет вам бог, Гудвин, – пробормотал Пит Жордан. – А в чем дело? Он мне теперь будет мстить? – Не надо мне задавать вопросов, просто будьте осторожны. – Он скомкал свою салфетку и кинул ее на стол. – Ну, кто хочет лицезреть творческий процесс? Вперед. – И, врубив свой приемник, он сел за рабочий стол. – Я уберу, – предложила Пат. Байрам Хильдебранд, который за время моего присутствия не пропищал ни слова, тоже включил приемник и занял место за своим рабочим столом. Миссис Ковен вышла из комнаты. Чтобы чем то занять время, я стал помогать Пат Лоуэлл убирать со стола. Я бы, конечно, с большим удовольствием поговорил с ней, но при двух орущих приемниках это было совершенно исключено. Потом и она ушла, а я направился посмотреть, как работают художники. Мое мнение о Дэзл Дэне не переменилось, но я не мог скрыть восхищения их работой. Грубые наброски, которые, на мой взгляд, ничем не отличались друг от друга, у меня на глазах превращались в законченные картинки, выполненные в трех цветах. Они работали, не отвлекаясь ни на минуту, за исключением тех случаев, когда Хильдебранд вскакивал, чтобы увеличить громкость своего приемника. Сразу вслед за ним это же проделывал Пит Жордан. Я сел и попробовал провести эксперимент по одновременному прослушиванию двух разных программ. Но вскоре ум у меня стал заходить за разум, и я ушел из мастерской. Дверь в нижний холл была открыта, и, заглянув туда, я увидел Пат Лоуэлл, сидевшую за столом с какими то бумагами. Она кивнула мне и продолжила работу. – Ты повергаешь меня в отчаяние своей холодностью и неприступностью, а ведь который месяц мы одни на этом необитаемом острове, – начал я. – Не о близости прошу я. Мне довольно взгляда. И вот ты, в лохмотьях и в рванье… – Пойди поваляй дурака в другом месте. Я занята. – Ты еще пожалеешь об этом, – ответил я мрачно и пошел к входной двери, чтобы посмотреть через стекло на внешний мир. Но там тоже не было ничего интересного, к тому же вопли радиоприемников, хотя и отдаленные, доносились даже туда, так что я счел за лучшее подняться наверх. В зале, кроме обезьяны, никого не было, поэтому я прошел в следующую комнату. Она была битком забита мебелью, но в ней также не было никаких признаков жизни. Я поднялся этажом выше. Как ни странно, звуки радио, вместо того чтобы становиться тише, усилились. Я понял почему: они доносились теперь из за закрытой двери одной из комнат. Я вошел туда, где мы разговаривали с Ковеном, – там царила тишина. Вернувшись в коридор, я приоткрыл другую дверь и оказался перед полками с бельем. Тогда я постучал в следующую дверь. Ответа не последовало, и я вошел. Это была спальня с огромной причудливой кроватью. Мебель и предметы туалета указывали на то, что она принадлежала обоим супругам. Из приемника неслась «мыльная» опера , на кушетке спала миссис Ковен. Черты ее лица смягчились, и оно перестало быть серьезным, рот приоткрылся, руки свободно лежали на подушке. Она мирно спала, несмотря на надрывные вопли приемника, стоящего на туалетном столике. Как бы там ни было, но мне нужен был Ковен. Я прошел в комнату, движимый смутным желанием проверить, нет ли его под кроватью. |
