|
– Не обращайте внимания на Выскочку и его обезьяну. Он без ума от нее. А я называю эту комнату парилкой. – Он выдавил из себя смешок. – Ну как она, Выскочка? – Надеюсь, что ничего, Гарри, – прозвучал тот же мягкий спокойный голос. – Я тоже надеюсь, а то Гудвину придется несладко. – Ковен повернулся к Байраму Хильдебранду: – 728 я закончена? – Нет, – пропищал Хильдебранд. – Я звонил Фурнари, он сказал, что все будет сделано. – Как всегда, опаздываем. Там надо будет кое что исправить. В третьем блоке, где Дэн говорит: «Не сегодня вечером, дорогая», оставь просто: «Не сегодня, дорогая». Понял? – Но мы ведь уже обсуждали это… – Помню. Делай, как я сказал. И 729 ю тоже надо будет изменить. А 733 ю ты уже закончил? – Нет. Я только… – А что же ты тогда здесь делаешь? – Но вы же назначили встречу на половину первого, и Гудвин уже здесь. – Я позову тебя, когда будет надо. После завтрака. И покажи мне 728 ю, когда переделаешь. – Ковен хозяйским взглядом окинул присутствующих. – Ну а как все остальные? Цветем? Увидимся чуть позже. Пойдемте, Гудвин. Приношу свои извинения, что заставил вас ждать. Идемте со мной. Он направился к арке, и я последовал за ним через зал к другой лестнице. Поднявшись этажом выше, мы оказались в узком коридоре, из которого вели четыре двери. Все они были закрыты. Он повернул налево, открыл дверь и пропустил меня в комнату. Здесь было значительно лучше, чем в зале: во первых, не было обезьяны, во вторых, температура была градусов на десять ниже и, в третьих, разумное количество мебели давало возможность двигаться. Прежде всего в этой комнате бросался в глаза огромный старый поцарапанный стол у окна. Предложив мне сесть, Ковен направился к столу и принялся снимать салфетки с тарелок, которыми был уставлен поднос. – Завтрак. Вы будете завтракать позже. Это было сказано достаточно повелительным тоном, но я кивнул из вежливости, чтобы поддержать дружеский контакт. Судя по тому, что было на подносе, он в нем нуждался: жеваное яйцо пашот, прозрачный кусочек тоста, три мелкие черносливины, тоник и стакан. Жалкое зрелище. Он начал с чернослива. Покончив с ним, налил себе тоника и, сделав глоток, спросил: – Принесли? – Револьвер? Естественно. – Дайте посмотреть. – Вы уже видели его у нас в офисе. – Я пересел поближе к нему. – Хорошо бы нам обсудить подробности. Ваш револьвер хранился в этом столе? Он кивнул и откусил кусочек тоста. – В левом ящике, в глубине. – Заряженный? – Я ведь вам уже говорил. – Говорили. Вы сказали, что приобрели его два года назад в Монтане, на ранчо, а приехав домой, не удосужились зарегистрировать и все это время он лежал в ящике. Еще неделю назад он был на месте, а в прошлую пятницу вы обнаружили пропажу. К полиции вы не хотели обращаться по двум причинам: во первых, из за отсутствия лицензии, а во вторых, потому, что подозреваете тех пятерых людей, имена которых вы нам назвали… – Я не сказал «подозреваю», я сказал «может быть». – Прошлый раз вы несколько иначе говорили об этом. Впрочем, неважно. Вы назвали пять имен. Кстати, человек, которого вы назвали Выскочкой, это Адриан Гетц? – Да. – Значит, все пятеро здесь, и мы можем начать. Насколько я понимаю, я должен положить револьвер в тот же ящик, где лежал ваш, а вы соберете всех здесь. Какая роль отведена мне? Он проглотил кусок яйца и заел его тостом. |
