Вот только татарин — не медведь. В душе Сенька переживал — а ну как лезвие пробьёт щит татарский, а до туловища не достанет из-за перекладины?

Меж тем большой полк медленно пятился назад. Бренок подумывал, не ввести ли в бой резерв? Вот татары — добавили свежих всадников, и наши пятиться стали.

Бояре вокруг Михаила обсуждали ситуацию вполголоса. Бренок улавливал отдельные слова, иногда фразы. По всему — склонялись бояре к тому, что резерв в дело пускать пора. Только Михаилу сердце подсказывало — рано ещё. Не всех воинов Мамай на поле боя вывел. Как бы не остаться в самый разгар, в самый трудный, решающий момент без свежих сил, способных переломить ход боя.

А Мамай видно решил — пора! Михаил увидел, как с обоих флангов двинулась вперёд татарская конница. «Вот оно», — подумал Михаил. Чего-то подобного он ожидал. Татары во всех сражениях после лобового столкновения, поистрепав основные силы противника, старались его обойти с флангов, окружить, ударить с тыла, посеять панику. Ведь воин в бою смотрит вперёд, поглядывает на соседей — держатся ли ещё, прикрывают ли бока? И когда вдруг сзади, в своём тылу возникает неожиданно враг, сея смерть, в душу змеёй заползает тревога. Что там, сзади? Может, пал уже воевода? Не время ли спасаться самому? И глядишь — один дрогнул, поддался панике, за ним — другой... И вот уже вся дружина, нахлёстывая коней, позорно покидает поле боя, оставляя брешь в обороне. А в неё тут же вливаются татары. И вот уже войско расчленено на несколько частей, управление им потеряно, каждая сотня сражается за себя, а со всех сторон враг... Так проигрываются битвы.

Михаил передал боярам приказ — вводить в бой полки правой и левой руки, отбить фланговые удары татар. Приказ был тотчас же передан сигнальщиком. Склонились вперёд прапоры полков левой и правой руки, заухали тамбурины. Для верности в полки были посланы гонцы.

Да только и в полках не зевали, следили за действиями татар и за великокняжеской ставкой. Почти одновременно конница обоих полков начала разбег. Всадники ощетинились копьями. Разбег, столкновение!

Теперь бой кипел по всему фронту — сколько видел глаз.

У Бренка оставался небольшой резерв конницы в виде поддержки большого полка, пешцы-ополченцы и засадный полк в Лесной дубраве. И если Мамай с высоты Красного холма мог видеть и пешцев и резерв, то засадный полк за Зелёной дубравой был для Мамая невидим. Не знали о нём и татарские лазутчики.

Правда, и Бренок не знал о тяжеловооружённой коннице татарской, укрытой за Красным холмом. Оба полководца имели в рукаве по сильному козырю.

Основные силы с обеих сторон уже были задействованы, и теперь только стойкость и умение воинов решали исход боя. Михаил знал, как много сил и уговоров приложено Дмитрием для сбора войска со многих земель и княжеств. И если татары одержат победу, это будет катастрофа не только для воинства. Русь очень долго не сможет оправиться от такого удара. И сможет ли вообще? На карту поставлено многое, если не всё. «Да и победа достанется нам тяжёлой ценой, — с горечью подумал Михаил. — Лучшие, опытнейшие воины погибают сейчас в битве. Сколько же тысяч русских не вернётся в свои дома, как оборонять земли от иных врагов? Ведь Ягайло только и ждёт, когда Русь ослабнет, когда можно будет оторвать от земель русских лакомые куски — Смоленск, Полоцк, Великий Новгород».

Сидя на коне, Михаил с беспокойством смотрел на фланги. Особенную тревогу вызывал у него правый фланг. Хотя воины там были опытные и полководцы умелые — Андрей Ольгердович, Фёдор Елецкий, Юрий Мещёрский, Андрей Муромский — все княжеские звания.

Положение складывалось серьёзное, но Михаил выиграл.

Левый фланг под руководством князей Ярославских, а также князей Фёдора Моложего и Глеба Друцкого пока держался.