Татары атаковали яростно — откуда только силы брались? Они ухитрились вдоль левого берега Смолки добраться до Дона и захватить мосты. Теперь, даже если бы русские вздумали отступить, это было бы невозможно. Слева — Смолка с татарами на берегу, справа — Непрядва, сзади — Дон. Михаил представил, как радовался Мамай, узнав о захвате мостов. Как же, русские оказались в западне!

Недалеко от места гибели боярина Пересвета бился русский богатырь огромного роста — Григорий Капустин. Поговаривали, с берегов Вятки в войско Дмитрия пришёл. Сначала он бился конно, а когда коня под ним убили, стал биться пешцем. И даже стоя на земле, он был почти вровень с конными.

Бился богатырь огромной секирой — оружием ему под стать. Секира — оружие для конников редкое, его обычно норманны любили. Огромное лезвие порхало в его сильных руках. Боялись подступиться к нему татары. Что можно противопоставить тяжёлой секире? Сабельки татарские либо отбрасывались в сторону, либо ломались. А владельцы сабелек падали с коней, разрубленные вместе с доспехами.

Вокруг Капустина вал образовался из убитых татар и коней их. Никого не щадил Григорий, секира описывала круги, только воздух шипел. И копьями пробовали его достать, да секира легко перерубала древки. Вот он, богатырь, рядом совсем, да попробуй его возьми!

Наконец двое татар взялись за луки. Их сотоварищи расступились внезапно, образовав коридор, и лучники с дистанции в десяток шагов пустили стрелы. Гранёные, бронебойные наконечники пробили кольчугу и вошли в грудь русскому воину. Застыл богатырь, опустил руку с секирой, посмотрел недоумённо на древки стрел, торчащие из груди. А татарские лучники, опасаясь только ранения, выстрелили снова. Одна стрела в шею вошла, аккурат под бармицей, другая — в живот. Покачнулся богатырь, выронил секиру и упал на землю.

Татарам близко подойти страшно, ткнули они для верности копьём в мёртвое уже тело. Но ту г наши ратники подоспели, и не до глумления или мародёрства татарам стало, самим бы уцелеть.

Полк левой руки смог продержаться до трёх часов пополудни. Лишь потеряв едва ли не половину воинов, полк начал отходить.

Михаил сразу уловил угрозу. Отступая, полк Левой руки обнажил левый фланг большого полка. Татары не преминут этим воспользоваться, ударят. Надо немедля принимать меры, и Михаил скомандовал:

— Резерв — на левый фланг, немедля!

Командовал резервом князь Иван Тарусский, воин опытный, прошедший не одно сражение, полководец искусный. Князь и сам был недалеко от Михаила, видел сложившуюся ситуацию. Поглядывал на Бренка с нетерпением. А дождавшись приказа, сам поскакал к резерву, и вскоре конный отряд уже мчался на левый фланг.

Свежие силы позволили остановить отступление, а главное — не опасаться татарского удара во фланг большого полка.

Михаил через некоторое время смог перевести дух. Теперь у него оставались лишь пешцы и засадный полк, но он был на крайний случай. Михаил решил про себя, что бросит его в бой, когда будет решаться судьба сражения, когда даже малые силы помогут выиграть сражение. А засадный полк за Зелёной дубравой — силы отнюдь немалые. Несколько тысяч отборных всадников, а воеводы — лучше нет на Руси. Сам Боброк-Волынский там, в полку же князь Владимир Андреевич Серпуховской. Знали бы татары, что в облачении простого воина в засадном полку — сам Великий князь Московский Дмитрий. Тогда бы и удар главный туда направили. Лишь бы большой полк устоял, основная сила русской рати. Дрогнет он, не устоит — уже никакой резерв или засадный полк не спасёт положения.

Но, к радости Михаила, засадный полк стоял.