А может, МАНОК вообще появился на свет из его странных, до боли реалистичных снов. Выскочил из небытия, пока Человек еще спал, и  мягко улегся на шершавые плитки стола, ожидая его пробуждения…

Или может быть - это вообще был дар Бога?

Кого-то большого и бескрайне доброго. Того, кто смотрел-смотрел на его муки и сжалился, наконец. Проявил присущую ему божью милость.

Хотя - наверное, все же нет. Бог, наверняка, уже тоже умер.  Навсегда уснул, убаюканный белой снежной пеленой.

Может статься, что и так.

Сейчас мы уже не сможем сказать точно ничего. Многое как-то нелепо и странно изменилось. Критерии потеряли свои некогда четкие очертания.

По крайней мере, в тот день, он точно знал, что  у него есть то, чего нет ни у кого в округе - МАНОК.

И пришло время его использовать.

Тусклый, рассеянный облаками,  свет постепенно исчезал, пряча контуры предметов, затушевывая их темнотой. Где-то  высоко, за тяжелым слоем свинцовых туч, невидимое никем солнце уже начинало терять свой яркий глянец, мягко катясь к горизонту.

Человек стоял, не прячась, метрах в пятнадцати от протоптанной животными тропы и ждал. Снежинки, падающие с неба, уже давно припорошили его фигуру, легли маленькими сугробами на плечи, размазывая, растворяя его на бело-сером фоне.

За все время пока он находился снаружи, мимо прошли всего пять животных.

В самом начале - старая, подслеповатая особь. Тяжело ступая, подволакивая ноги  и останавливаясь время от времени от усталости, она медленно протащилась по засыпанной снегом тропинке, так наверное, и не заметив Человека.

Потом, минут через пятнадцать-двадцать, в конце тропинки появилась молодая самка с детенышем.

Спустившись по тропинке с взгорка, самка сразу резко остановилась, заметив неподвижную фигуру.  Сзади, за ее спиной, прижавшись, замер совсем еще маленький детеныш.

Человек  почувствовал, как пересохли губы.  Главное сейчас,  не встретиться взглядом. Глаза могут его выдать. Лучше всего - просто отвернуться. Присесть. Расслабленно опустить руки: он не собирается никуда бежать или на кого-либо нападать. Он тоже очень устал. Он безвреден. Они должны это хорошо видеть. Ему нет до них никакого дела.

Когда, спустя некоторое время, он обернулся и посмотрел на тропу, то увидел, что она уже пуста. Он так и не понял: вернулись ли они обратно, и пошли окружной дорогой или тихо, прячась за падающим снегом, прошли вплотную с ним.

Затем долгое время никого не было.

Потом, почти сразу, друг за другом прошла еще  пара самок. Обе они почуяли человека, но, не останавливаясь, а лишь осторожно оглядываясь, прошли по тропинке мимо - за поворот.

Вокруг уже почти совсем стемнело. 

Человек уже начинал потихоньку замерзать, когда он неожиданно увидел Дичь.

Усталость сразу прошла, растаяла.

Человек, медленно поднимался. Снег плавными струпьями стекал с его плеч  и колен.

Он быстро оглянулся: сначала направо, туда, где остатки одинокой полуразрушенной стены  заслоняли тающий в сумерках конец тропинки.

Никого. Все пусто…

Потом в инстинктивной опаске, пригнув голову, взглянул исподлобья  налево – туда, откуда к нему спускалась Дичь.

Тоже пусто. Только небольшая, присыпанная снегом фигура, медленно перебирающая ногами.

Никого...

НИ – КО – ГО!!!

Теперь, пока Дичь еще не заметила его, нужно было  быстро подготовить Манок.

Вот он - в левом кармане.

Твердый и одновременно очень хрупкий. Медленно, не делая преждевременных резких движений, достать его, высвобождая из цепкой карманной пасти.

Приготовиться. Быстрее приготовиться...

Снять защитную оболочку. Прямо сейчас?

Нет! Рано, пока еще слишком рано.