– Не надо, не подходи ко мне!

Он приближался медленно, как будто хотел растянуть ее последние предсмертные минуты. Но не из жалости. С одной лишь целью, чтобы продлились ее мучения. Она заслужила это.

– Не убивай меня! – вскрикнула она, видя его звериный оскал, и прижалась к холодной влажной стене.

В его руке блеснул нож, при виде которого ей показалось, что она уже умерла. Смотрела на него широко раскрытыми глазами и ничего больше не замечала. Даже самого Топольского. Только этот нож, медленно занесенный над нею.

Как маленький мышонок перед страшной пастью змеи, она запищала тонюсеньким голоском:

– Прошу тебя!

Он ничего не ответил. Схватил за густые кудрявые волосы, обнажив шею, и резко нанес несколько ударов.

Ольга завизжала, начала судорожно дергаться, пытаясь освободиться и бежать. Все равно куда. Боль заставляла ее двигаться. Царапая окровавленными пальцами стенку, она была готова залезть на нее.

И на стене остались кровавые полоски.

Топольский за волосы выволок ее на середину подвала.

– Куда, шлюха?! Я еще не закончил! – зверея, рычал он и резал ножом ее шею.

Кровь хлестала во все стороны, и Ольга уже не двигалась. С бешено вытаращенными глазами она рухнула на цементный пол в лужу крови и последнее, что увидела в тусклом свете, – это теряющее человеческий облик безумное лицо маньяка.

Бросив на пол окровавленный нож, он стоял над ней, смотрел и мял рукой свой вялый член. И кончил в тот момент, когда она умерла.

– Хорошо, – зашептал он и вытянулся на топчане, забрызганном кровью.

Потом слазил за топором и одним ударом отделил голову от туловища. Хихикнул.

– А ты неплохо смотришься без головы, – сказал маньяк, любовно осматривая окровавленное тело и лежащую рядом голову с остекленевшими глазами.

Подождав, пока стечет кровь, он обвязал тело веревкой и поднял наверх. Здесь для трупа была приготовлена здоровенная сумка.

Он запихнул труп в сумку, обмотав скотчем ноги под коленями и прижав их к груди. На грудь положил отрубленную голову лицом вверх.

Оставшись довольным своей работой, с облегчением застегнул сумку и сказал:

– Вот так, моя дорогая блондинка. Твой разлюбезный муженек никогда не найдет тебя. Осталось привязать к сумке пяток кирпичей и выбросить твой труп в речку. – Он представил, какую бы гримасу скроил муженек, увидев свою женушку в сумке.

Можно было отвезти сумку на теткиной машине в лес и закопать там, но Топольский не хотел возни. Да и народу сейчас много по лесам шастает. Грибной сезон.

Куда проще приехать к реке и бросить туда сумку. Вода сейчас холодная. В это время уже никто не купается. А к следующему лету сумку с трупом затянет речным песком.

Километрах в двадцати от деревни Топольский знал такую речку. Если ехать по направлению к Горьковскому шоссе, как раз упрешься в мост через нее.

«С моста лучше всего ее и выкинуть. Остановиться, тщательно осмотреться вокруг. А потом быстро открыть багажник и выбросить сумку. На все уйдет минута, не больше. Надо только сделать это ночью. И незачем возиться с лопатой», – думал он, посматривая на часы.

В половине третьего ночи Топольский выехал из ворот и, не включая фар, проехал по деревне к шоссе.

Ни одна собака не видела его белый «жигуленок».

Ночью на шоссе не было ни одной машины, и гаишников он не опасался.

Глава 19

С вечера накрапывал мелкий дождь. Холодный и неприятный. Он и прогнал двух бродяг, решивших заночевать на берегу реки, под мостом.

Опять пришлось возиться с костром. Хорошо, лес рядом. Бросить в огонь пару сосновых кругляков, и можно ложиться спать.