– По‑моему, они обе не в себе, – буркнула Фредрика немного более небрежно, чем хотела.

– Я так не думаю, – сказал Алекс, тяжело дыша в трубку. – Думаю, что Юханна нам наврала относительно того, кого изнасиловали тем летом, и еще я считаю, что именно с того момента она возненавидела свою семейку.

Они уже заканчивали разговор, когда Алекс добавил:

– Может, я никогда не говорил тебе этого напрямик, но я хочу, чтобы ты знала: мне в группе будет не хватать тебя, когда ты уйдешь в отпуск с малышом.

Он сказал эти слова так, словно ему обязательно нужно было произнести их до того, как он сядет в патрульный автобус и уедет из Управления. У Фредрики слезы подступили к глазам, поэтому ей пришлось подождать, прежде чем вернуться к Элси.

Перед тем как открыть дверь допросной, она выключила мобильный.

– Итак, – сказала она Элси, поставив на стол стаканы с водой, – почему вы пришли к нам сегодня вечером?

Излагая Фредрике свою историю, Элси, как и многим другим хорошим рассказчикам, удавалось припомнить мельчайшие детали.

– Мы приехали на Экерё, чтобы сделать им сюрприз на Иванов день, – говорила она низким голосом. – Марья и Якоб рассказывали, что обычно собираются в узком семейном кругу, но наши собственные планы нарушились, а мальчики так любили компанию их девочек, что мы решили, что нашему появлению обязательно обрадуются.

Сюрприз удался. События того вечера врезались Элси в память.

– Мы возвращались домой поздно ночью, после того как узнали о жизни Якоба и Марьи вещи, которых и представить себе не могли. Мы понятия не имели, что Якоб занимался укрывательством беженцев, и не знали ничего о его болезни. Решение не звонить врачу и не заявлять в полицию целиком и полностью приняла Марья. Она заявила, что лишь только девочки уедут из дома, то они оправятся буквально через день‑другой и раны физические и душевные их затянутся. Как глупо!

Элси выглядела возмущенной, и Фредрика тоже почувствовала, что начинает раздражаться. Но с другой стороны, она давно научилась осторожности и не судила людей слишком скоро. Кто знал, что было у Марьи в прошлом, что заставило ее поступить так, а не иначе?

– Но ведь только одна из девушек… пострадала? – начала Фредрика, когда услышала, что Элси заговорила о них во множественном числе.

– Смотря как на это посмотреть, – сухо ответила Элси. – Чисто физически Каролина, разумеется, пострадала больше, но Юханна как с цепи сорвалась. Весь мир ее рухнул в одночасье, когда она поняла, что родители не собираются принимать никаких более серьезных мер, кроме скорейшего выселения беженцев и переезда в город.

Фредрика сглотнула.

– Значит, изнасиловали все же Каролину.

– Да, конечно, – кивнула Элси, – и, когда она выросла и влюбилась в нашего сына Монса, мы много времени провели с ней за откровенными разговорами о том, что случилось тем вечером.

Рассказывая о временах, когда Каролина сначала пришла в их дом как невестка, а потом оставила их семью, Элси выглядела бесконечно печальной.

– Каролина хорошо владела словом, – говорила Элси со слезами на глазах. – Ребенком она, очевидно, не понимала, что это были за «подвальные жильцы», как их называли родители. И первые годы после изнасилования она, по понятным причинам, горячо ненавидела любого иммигранта, попадавшегося ей на глаза. Но случилось нечто, что все изменило.

Элси выглядела неуверенной.

– Вы скажите, если я рассказываю что‑нибудь, что вы уже знаете.

– Я вся внимание, – ответила Фредрика, считая про себя минуты, остававшиеся Алексу до Экерё.

– Вскоре после того, как Каролина получила водительские права, она попала в аварию, – продолжала Элси.