|
Никаких сборищ не происходило, и жандармы, считалось, ничего не знают. Когда старший Вио вышел из "Морского кафе", он держался подчеркнуто прямо и направился покупать себе провизию так, как это делал всякий раз, выходя в море. Утром старики говорили, поглядывая на почти траурное небо: - Должно быть, скоро пойдет снег... С десяти часов погода определилась. Парящие в воздухе капельки измороси стали еще мельче и гуще. Со стороны моря надвигалась словно дымовая завеса; первыми растаяли очертания волнорезов, затем прибрежных скал, и полчаса спустя все уже ходили той нерешительной походкой, какой обычно передвигаются в тумане. "Сестра Тереза" все-таки вышла. Скрежет разводного моста разносился дальше, чем обычно, и группа женщин, собравшаяся для прощания, имела размытые очертания; лишь подходя к ней, можно было видеть, как из тумана проступают детали: чья-то шаль, рыжие волосы, ребенок на руках, передник из синего полотна... Вио был на борту. Он хотел отбыть, делая вид, будто с сыном ничего не произошло. Но не смог удержаться и, когда судно выходило за пределы порта, посмотрел в сторону скал. Для Порт-ан-Бессена все это стало не просто историей с мальчишкой, которого пьяный отец выгнал из кафе. Марселя знали мало, и именно сейчас вдруг многие принялись укорять себя за то, что никогда не обращали на него внимания. Об этом говорили в лавках, на улице. - Были ли хоть у него с собой деньги? - Откуда, если и дома-то у них денег нет?.. И все поступали так же, как Вио: украдкой бросали взгляды в сторону скал. Был ли юноша способен на безрассудные поступки? Этого никто не знал. Все видели, как он рос на улице, подобно другим, и никому не приходило в голову посмотреть на него внимательней. Конечно, в произошедшем никто не был виноват. Они ведь не сделали ничего плохого! Правда, речь-то шла о ребенке, и взрослые ощущали смутные угрызения совести. Приехав и еще ничего не зная, Шателар - с угрозой в голосе бросил Мари: - Тебе придется все-таки меня выслушать! Она не шелохнулась. Она видела, что он плохо спал, а весь его облик говорил, что он на что-то решился. Вместо того чтобы одеться по-городскому, он вырядился в нечто среднее между рыбацким и охотничьим костюмом: в сапоги, без пристежного воротничка, в довольно-таки неприглядный свитер и полинявшую фуражку. Не означало ли все это, что с него достаточно ничего не делать на своем судне и бродить весь день вокруг девчонки из "Морского кафе"? Он собирался работать руками! Он не боялся испачкаться! Мари не смогла удержаться от улыбки, увидев, как он сел рядом с Доршеном. Она поняла, что Учитель говорил о Марселе, и Шателар, подобно другим, казался взволнованным. Подтверждением стало то, что обещанный разговор с Мари за весь день так и не состоялся. Шателар сделал то, что и обещал своим видом. "Жанну" привели к стапелям в глубине порта. Во время отлива обнажилось днище судна, стоявшего на больших, покрытых тиной плитах. Виднелись силуэты людей, работавших под килем, и кипящий на огне котел со смолой; она распространяла тяжелый запах гудрона. Туман не был таким густым, чтобы помешать работе, даже портовую сирену не стали включать. Не было и слишком холодно. Погода стояла какая-то неопределенная, угрюмая, с неприятной и пронизывающей насквозь сыростью; такая погода делает день нескончаемым и вызывает желание впрячься в противную работу, откладываемую долгое время. |
