Он сдержал свое слово. Брак был заключен на борту яхты в открытом море. Учитывая состояние моего мужа, его известность и разницу в возрасте, по обоюдному согласию мы решили избежать всяких церемоний.

— Мне все это известно, миссис Ричмонд. Что меня действительно интересует, — это последние события, связанные со смертью вашего мужа.

— Клянусь, я ничего не знаю. Если бы я заподозрила убийство, я никогда бы так не поступила.

— Что вы имеете в виду?

— Все произошло так внезапно, что я просто потеряла голову.

— Нельзя ли поточнее?

— К моменту нашего брака Карл уже оформил завещание. В связи с его громадным состоянием изменение завещания, по которому я становилась единственной наследницей, оказалось довольно длинной процедурой. Отец не упускал случая напомнить ему об этом, и накануне прибытия в Нью-Йорк муж составил новое завещание в мою пользу, аннулировавшее предыдущее. Оно было составлено официально, при свидетелях, но не было зарегистрировано. Это собирались сделать сразу по прибытии в Нью-Йорк.

— Продолжайте, миссис Ричмонд.

— Когда муж умер, я потеряла голову.

— Ну, я думаю, это не совсем так, поскольку о смерти вашего мужа никто ничего не знал.

— Я говорю правду. Если вы отказываетесь в это поверить, разговаривать дальше бессмысленно.

— Мы обсудим это позже, а пока продолжайте.

— Я была убеждена, что муж умер естественной смертью. Новое завещание ещё не зарегистрировано и не могло считаться законным. Я уже говорила, что вышла замуж не по любви, ставка шла на миллионы долларов. И я решила, что смогу получить наследство, скрыв на время его смерть.

— На мой взгляд, очень опрометчивое решение. Что вы собирались делать с телом мужа?

— Поскольку мы были в Нью-Йорке, задача облегчалась. Нужно только было отвезти его домой и продержать там день.

— А потом?

— Потом врач подписал бы свидетельство о смерти.

— Но это просто безумие. Думаете, врач не заметит, что он умер по крайней мере два дня назад?

— Все зависит от врача.

— Понятно. А где бы вы нашли такого сговорчивого врача?

— Мог бы помочь отец.

— Он знал, что случилось?

— Конечно нет.

— Тогда с чего вы взяли, что он мог помочь?

— Не знаю. Только на том, что он — мой отец. И разорять меня было не в его интересах. Он хорошо ко мне относился и помог бы выбраться.

— Так вы его ждали, когда приняли Мартина Лоумера?

— Разумеется. У меня в Нью-Йорке нет знакомых.

Стук машинки стих, пауза надолго затянулась. Стерлинг Кейн угрюмо уткнулся в стол. Что-то было не так, но Хильда не могла понять, в чем дело.

Другой полицейский, который все время молчал, достал тонкую итальянскую сигару, но умудрился сломать её между пальцев, и старательно избегал смотреть в сторону Хильды.

В комнате затаилась бомба; все это знали и ждали взрыва.

Наконец Стерлинг Кейн поднял голову и устало спросил:

— Вы настаиваете на истории с завещанием?

— Конечно. А что?

— По вашим словам, этот документ мог быть зарегистрирован, пока вы скрывали от закона смерть мужа.

— Что случилось? Почему вы со мной так разговариваете? Я уже говорила, мне и в голову не приходила мысль об убийстве мужа.