Решение мировой важности… Но для обеих женщин, для обеих королев здесьрешается также и спор всей их жизни. Нерасторжимо переплелись их судьбы. Еслиодна из соперниц возвысится благодаря браку, то неудержимо зашатается престолдругой; если одна чаша весов поднимется, неминуемо упадет другая. Равновесиелжедружбы между Елизаветой и Марией Стюарт может сохраниться, пока обе незамужем и одна – лишь королева Английская, а другая – лишь королеваШотландская. Стоит одной чаше перевесить, и кто-то из них станет сильнее –победит. Но неустрашимо противостоит гордость гордости, ни одна не хочетуступить и не уступит. Только борьба не на жизнь, а на смерть может разрешитьэтот безысходный спор.

Для блистательно развивающегося зрелища этого поединка сестер историяизбрала двух артисток величайшего масштаба. Обе, и Мария Стюарт и Елизавета, –редкостные, несравненные дарования. Рядом с их колоритными фигурами остальныемонархи того времени – аскетически закостенелый Филипп II Испанский,по-мальчишески вздорный Карл IX Французский, незначительный ФердинандАвстрийский – кажутся актерами на вторые роли; ни один из них и отдаленно недостигает того духовного уровня, на котором противостоят друг другу обеженщины. Обе они умны, но при всем своем уме подвержены чисто женским страстями капризам. Обе бешено честолюбивы, обе с юного возраста тщательно готовились ксвоей высокой роли. Обе держатся с подобающим их сану величием, обе блистаютутонченной культурой, делающей честь гуманистическому веку. Каждая наряду сродным языком свободно изъясняется по-латыни, по-французски и итальянски –Елизавета знает и по-гречески, а письма обеих образным и метким слогом выгодноотличаются от бесцветных писаний их первых министров – письма Елизаветынесравненно красочнее и живее докладных записок ее умного статс-секретаряСесила, а слог Марии Стюарт, отточенный и своеобразный, нисколько не похож набесцветные дипломатические послания Мэйтленда и Меррея. Незаурядный ум обеихженщин, их понимание искусства, вся их царственная повадка способныудовлетворить самых придирчивых судей, и если Елизавета внушает уважениеШекспиру и Бену Джонсону[19], то Марией Стюартвосхищаются Ронсар и Дю Белле. Но на утонченной личной культуре сходство междуобеими женщинами и кончается: тем ярче выступает их внутренняяпротивоположность, которую писатели с давних времен воспринимали и изображаликак типично драматическую.

Противоположность эта такая полная, что даже линии их жизни выражают ее сграфической наглядностью. Основное различие: Елизавета терпит трудности вначале пути, Мария Стюарт – в конце. Счастье и могущество Марии Стюартвозносятся легко, светло и мгновенно, как встает в небе утренняя звезда;рожденная королевой, она еще ребенком принимает второе помазание. Но так жекруто и внезапно свершается ее падение. Ее судьба как бы сгустилась втри-четыре катастрофы и, следовательно, сложилась как драма – недаром МариюСтюарт столь охотно избирали героинею трагедии, – в то время как восхождениеЕлизаветы свершается медленно, но верно (почему здесь уместно только плавноеповествование). Ей ничто не давалось даром и не падало в руки с неба.Объявленная в детстве бастардом и заточенная родной сестрой в Тауэр в ожиданиисмертного приговора, эта скороспелая дипломатка вынуждена поначалу хитростьюотстаивать свое право на самое существование, на жизнь из милости. У МарииСтюарт, прямой наследницы королей, на роду написано величие; Елизавета добиласьего своими силами, своим горбом.

Две столь различные линии жизни, естественно, стремятся разойтись в разныестороны. Если порой они скрещиваются и пересекаются, то переплестись не могут.Глубоко, в каждой извилине, в каждом оттенке характера неминуемо сказываетсяизначальное различие, заключающееся в том, что одна родилась в короне, как иныедети рождаются с густыми волосами, тогда как другая с трудом добилась,хитростью достигла своего положения; одна с первой же минуты – законнаякоролева, вторая – королева под вопросом.