Энеас. Тот, кто следует за мной, покрытый черным покрывалом, — это знатный и могущественный вельможа Фабиано Фабиани, граф Кленбрассил, барон Динасмонди, барон Дармута в Девоншире, который будет обезглавлен на Лондонском рынке за цареубийство и государственную измену. Да помилует бог его душу!

Оба знаменосца. Молитесь за него!

(Процессия медленно проходит в глубине сцены.)

Джен. О Джошуа, как все это ужасно! Кровь стынет у меня в жилах.

Джошуа. Но ведь это негодяй Фабиани!

Джен. Молчите, Джошуа! Он негодяй, но он несчастный!

Процессия подходит ко второй лестнице. Симон Ренар, появившийся за несколько минут до этого около лестницы и все видевший; отступает, давая дорогу процессии, которая медленно уходит под своды лестницы и, наконец, исчезает из виду. Джен с ужасом следит за нею.

Симон Ренар (после того, как процессия скрылась). Что это значит? Неужели то был Фабиани? Мне казалось, он меньше ростом. Или Энеас… Королева задержала его на минуту. Посмотрим! (Спускается по лестнице вслед за процессией.)

Голос (постепенно замирающий в отдалении). Тот, кто следует за мной, покрытый черным покрывалом? — это знатный и могущественный вельможа Фабиано Фабиани, граф Кленбрассил, барон Динасмонди, барон Дармута в Девоншире, который будет обезглавлен на Лондонском рынке за цареубийство и государственную измену. Да помилует бог его душу!

Другие голоса (едва доносящиеся). Молитесь за него!

Джошуа. Сейчас большой колокол возвестит его выход из Тауэра. Пожалуй, теперь вы сможете выбраться отсюда. Я постараюсь устроить это. Подождите меня здесь; я скоро вернусь.

Джен, Джошуа, не покидайте меня, Боже, мне так страшно оставаться одной!

Джошуа. Вы не можете сопровождать меня по всему Тауэру, это опасно. Я должен вывести вас отсюда. Помните, что Гильберт ждет вас.

Джен. Гильберт! Для него я готова на все! Идите!

Джошуа уходит.

О, какое страшное зрелище! Подумать только, что то же самое ожидало Гильберта! (Становится на колени перед одним из алтарей.) Благодарю тебя, господи! Воистину ты наш спаситель! Ты спас Гильберта!

Задняя драпировка раздвигается, и входит королева. Она медленно приближается к авансцене, не замечая Джен, которая оборачивается.

Боже! Королева!

Явление второе

Джен, королева.

Джен испуганно прижимается к алтарю и устремляет на королеву взгляд, полный изумления и ужаса.

Королева (молча стоит несколько минут на авансцене, бледная, с неподвижным взглядом, словно погруженная в мрачное раздумье. Наконец испускает глубокий вздох). О, этот народ! (Обводит сцену тревожным взглядом и замечает Джен.) Здесь кто-то есть! А, это ты, девушка? Это вы, леди Джен? Вы испугались меня? Подойдите, не бойтесь. Тюремщик Энеас обманул нас, вам это известно? Что же вас страшит? Дитя, я уже сказала, — тебе нечего бояться меня. То, что месяц тому назад грозило тебе гибелью, теперь стало для тебя спасением. Ты любишь Фабиано. Под небом только два сердца созданы, чтобы любить его, — твое и мое, Мы с тобой сестры.

Джен. Ваше величество…

Королева. Да, ты и я, две женщины — только мы за него. Все остальное против Фабиано. Целый город, целый народ, целый мир против него! Неравная битва любви и ненависти! Любовь к Фабиано подавлена печалью и страхом, полна растерянности, у нее твой бледный лоб и мои заплаканные глаза; она прячется у траурного алтаря, молится твоими устами, проклинает моими. Ненависть к Фабиано исполнена гордости, она сияет торжеством, она вооружена до зубов, победоносна, за нее двор, за нее народ, толпы, запрудившие улицы, чьи крики одновременно выражают требование смерти и ликование. Ненависть к Фабиано ослепительна, надменна и всемогуща, она иллюминовала целый город вокруг эшафота! Любовь к нему — здесь, в усыпальнице, в лице двух женщин, одетых в траур.