— Ну и зачем ты это сделала? — шепотом произнес он потом, и не ожидая ответа, продолжал: — Почему ты решила от меня это скрыть? Почему так поступила? Я так долго тебя искал… А потом, когда встретил тебя такую чужую и равнодушную, никак не мог понять, в чем дело, чуть с ума не сошел… Я ведь так люблю тебя, — Дэвид даже сам испугался невольно вырвавшегося признания.

В это мгновение уголки губ Софи внезапно дрогнули, и она распахнула свои глаза.

— Повтори, — еле слышно попросила она.

— Софи! — Дэвид от неожиданности приподнялся на один локоть, а потом сел. — Ты подслушивала! Как тебе не стыдно! — вид у него был чрезвычайно смущенный. — И давно ты не спишь?

Софи неопределенно повела плечами, а потом снова произнесла:

— Повтори.

— Что? — Дэвид сделал непонимающее лицо.

— То, что ты сказал, последнее, — ее карие глаза внимательно следили за мужем.

— Я сказал: «Как тебе не стыдно»…

— Нет, — чуть улыбнулась она. — Раньше…

— Я люблю тебя, — повторил он, не отрывая глаз от Софи.

— И давно? — не удержалась от этого несколько вызывающего вопроса Софи, но тут же стушевавшись, отвела взгляд.

Дэвид тем временем немного помолчал, обдумывая ответ, а потом все-таки честно произнес:

— Не знаю. Может, тогда, когда ты пропала… Может быть, тогда, когда мы провели первую ночь… А возможно еще раньше… Я не знаю, правда… А ты? Ты любишь меня?

«Слушай сердце…», — вновь прозвучали у нее в голове слова Миранды. Софи резко поднялась и порывисто обняла его, прижавшись своей щекой к его щеке.

— Люблю, — быстро выдохнула она и еще теснее прижалась к нему. — Очень-очень…

Из груди Дэвида вырвался вздох облегчения, и он сильнее обхватил ее руками.

— Неужели ты действительно хотела от меня все скрыть? — спросил он чуть погодя. — Зачем?

Софи разомкнула объятия и, серьезно заглянув ему в глаза, проговорила:

— Я прочитала записку от … От мадам Дюран. И решила… вам не мешать… Я не хотела обременять тебя собой… А потом еще и ребенок… Ты ведь любишь свободу… разнообразие… Мне бы было тяжело жить с тобой и знать, что этот брак для тебя — тяжкая ноша… Я боялась, что ты постепенно станешь меня ненавидеть…

— Какая же ты глупая! — горячо воскликнул Дэвид, качая головой. — Как ты могла до такого додуматься?!

— Но ты же не станешь отрицать, что у вас с мадам Дюран были близкие отношения?

— Не стану. Действительно были, — спокойно ответил Дэвид. — Но тогда я еще не знал, что люблю тебя… Ее больше нет в моей жизни, ясно? Для меня сейчас существуешь только ты и наш ребенок… Кстати, — вдруг на его лице появилась тревога и растерянность, и он осторожно спросил: — Ты хочешь его? Ты будешь любить нашего ребенка?…

Софи с минуту, огорошенная таким вопросом, удивленно смотрела на него, но потом вдруг вспомнила рассказ Жаклин о матери Дэвида, и ей сразу же стал понятен его страх. Безотчетный детский страх того, что его семейная жизнь сложиться так же, как у его отца.

— Я буду очень любить нашего ребенка, — уверенно и твердо произнесла она, а потом добавила: — И никогда не оставлю его…

— Я люблю тебя, — повторил он и снова обнял ее.