—     Был, пресветлый мурза. Люди татарского улуса отказались идти тебе на помощь. Они закидали меня грязью... Они тоже сеют хлеб.

—     О-о-о проклятье! — простонал мурза и сел на траву.

—     Ты в нашей власти, мурза,— снова заговорил Улем,— и ни¬кто тебе не поможет. Еще раз прошу: оставь нас в покое, и мы отпустим тебя. Дай нам слово, что никто, кроме сборщиков ясака, не будет нас беспокоить.

—     Обещай, что не будешь мстить нам,— добавил Ургаш,—ведь мы защищали себя и правду земли. Не мы первые подняли оружие.

—     Хорошо,— сказал мурза, медленно поднимаясь.— Я не тро¬ну вас, если вы уничтожите посевы, я оставлю вас в покое, если вы отдадите мне русских.

—     А если мы не согласимся на это? — спросил Чка.

—     В Казани знают про вашу измену, и не дольше чем через неделю здесь будет все мое войско. Все равно и вы, и русские будете в моих руках.

—     Уведите их в сторону, мы будем советоваться,— сказал Чка, и мурзу с воином отвели в кусты.— Как быть, мужчины?

—     Я не верю ни одному слову мурзы,— сказал Улем.— Если мы отдадим мурзе наших друзей, мы погубим их и поступим как самые презренные и ничтожные скоты. Еще не было в нашем роду такого, чтобы мы предавали друзей. Если мы уничтожим посевы, мы погубим правду земли, снова будем под сапогом мурзы, если он не уничтожит нас.

—     Слушайте, люди! — крикнул Топкай.— Если мы сделаем,

как хочет мурза, мы все равно не спасем себя. Он переловит нас по одному и умертвит. Так лучше погибнуть в бою за правду, чем умирать позорно.

—     Зачем умирать, Топкай? — сказал Ургаш.— Неужели разу¬чились пускать стрелы прямо в сердце врага, неужели кровь Она- ров ушла из наших сердец? С нами рядом встанут татары Абаса— они воины не хуже, чем джигиты Япанчи, к нам на помощь придут люди из других руэмов — разве они ненавидят мурзу меньше, чем вы? Его надо убить, а его джигитов не пускать в наши земли. Кто по-другому думает?

—     Долгое время мы жили мирно,— начал говорить Чка.— Те¬перь, видно, пришла пора войны, и надо отстаивать свои жилища. Я так понял ваши слова. Русских гостей мурзе мы не дадим, по¬севы топтать не будем. Мурзу убивать не будем — недостойно уби¬вать безоружного. Ведите сюда пленников.

Япанча вошел в круг с высоко поднятой головой. Он был уве¬рен, что черемисы сейчас поклонятся ему и станут просить мило¬сти у него.

—     Мои люди решили отпустить тебя, мурза, с миром,— сказал Чка.— Ты видишь хлеб, который растет на этом поле. Семена это¬го хлеба мы вырастили сами, на нашей земле, и никто не волен отнять плоды нашего труда. Мы соберем этот хлеб. Он наш. Рус¬ских не отдадим—мы не нарушим великий закон гостеприимства. Иди домой и осенью посылай сборщиков ясака. Но если тебе ясака будет мало и ты пойдешь на нас войной, пусть будет война. Так решил совет. Развяжите их, отдайте коней.

Мурза вскочил на коня, скрипнул зубами, рванул удила.