|
– Сволочизм это – людей в рабство загонять! – разозлился тогда Ник. – И никто не имеет права… – Тихо-тихо, не горячись, – осадил его Заварзин. – Про права и обязанности – это мы потом разговаривать будем. Сейчас надо дело сделать. Так что бумажка эта на подтирку пойдет, а мы давайте еще раз обсудим, что будет, если второй отряд не успеет вовремя… – Хорошо бы, если б дождь пошел, – в очередной раз высовываясь из люка, чтобы опорожнить ведро, говорит Ник. Юсупов вертит головой и скептически хмыкает. – Не похоже. – Сам вижу, что не похоже. А жаль. Дождь шумит, видимость плохая – для нас самое оно. Неспешно, словно делая великое одолжение всем живущим на планете Земля, солнце начинает клониться к закату. Озверевшие от духоты, комарья и болотных запахов, Ник с Юсуповым по очереди изучают в монокуляр будущий театр военных действий. – Часов пять осталось, – глядя на покрасневшее небо, говорит Ник. – Вилен, а если ракеты не сработают? – Давай эта… без если. Меня самого трясет. – Надо было водки взять, – бормочет Ник и, поймав удивленный взгляд Юсупова, поясняет: – Во время войны перед атакой выдавали же наркомовские сто граммов! – Во-первых, не перед, а после, – начинает загибать грязные пальцы инженер. – Во-вторых, это делалось для снятия стресса и эта… чтобы бойцы лучше спали. В третьих, я не люблю спиртного… Ник разочаровано машет рукой. – Понял, понял. Будем воевать насухую. Кстати, давно хотел тебя спросить – ты где служил? Ну, в каких войсках? Юсупов застенчиво улыбается, снимает очки и принимается протирать стекла, медля с ответом. Водрузив очки на нос, он хмыкает и произносит: – Я эта… вообще не служил. У меня же зрение. И здоровье такое… не подходящее. Ник изумленно смотрит на инженера. – Так ты белобилетник? – Ну да. – А откуда тогда знаешь все про «маталыгу»? Где водить научился? Юсупов снова улыбается и, глядя в сторону, еле слышно говорит: – Ну, эта… я моделями бронетехники увлекаюсь. У меня коллекция, большая. Больше тысячи единиц. Ну, и эта… книжки читаю разные. История создания, ТТХ note 33 там всякие, боевое применение… Я ведь этот тягач, – он хлопает ладонью по броне, – первый раз в жизни вижу, если честно. – Ни хрена себе! Ладно, движок ты запустил и ходовую в порядок привел, потому что это твоя работа – ты ж инженер, образование позволяет. Но водить-то, водить ты где научился? – все больше изумляясь, продолжает допрашивать Юсупова Ник. – Я эта… вообще-то специалист по узлам механизации крыла среднемагистральных самолетов гражданской авиации, – уточняет инженер. – А водить… Деду надо моему спасибо сказать. Он у меня бульдозеристом был, на карьере. Старый такой бульдозер, еще советский. Когда совхоз в девяностых развалили, всю технику в качестве компенсации людям эта… раздали. Деду и достался бульдозер. Дизель у него все время ломался, изношенный уже был. Ну, дед его чинил, а я эта… помогал. Пацаны деревенские меня щемили, поэтому не любил я там на речку ходить или в клуб. Все время с дедом был, в сарае в железках ковырялся. А когда эта… мне двенадцать исполнилось, дед меня начал учить ездить. Там все просто – три педали, два рычага, переключение скоростей. Точно так же, как здесь, в тягаче. Я, когда увидел, решил – попробую. Ну и эта… смог. И Юсупов улыбается в третий раз, почти счастливой детской улыбкой. – Ну, Вилен, ну ты… – Ник разводит руками, стараясь не свалить ветки камуфляжа, которыми обвязан весь тягач. |
