Шайлер кинулась к Оливеру, и оба они прислонились к ножкам дивана. Шайлер положила голову ему на плечо, а Оливер обнял ее и прижал к себе. Они чувствовали себя спокойнее рядом друг с другом.

Лоуренс вернулся ближе к рассвету. Он нашел Шайлер с Оливером сидящими бок о бок на ковре у дивана.

– Вам обоим пора отправляться в постель. Особенно тебе, внучка. Пережить нападение Серебряной крови – это не шутка, – произнес Лоуренс, осторожно разбудив их.

Шайлер протерла глаза, а Оливер зевнул.

– Не сейчас. Мы хотим сперва узнать, что произошло, – настойчиво произнесла Шайлер. – Мы были там.

Лоуренс тяжело опустился в стоящее напротив кожаное кресло и положил ноги на пуфик.

– Да, и я только рад, что ни с кем из вас не произошло ничего похуже.

– Оно явилось не за нами, – сказала Шайлер.

– И хвала небесам за это, – отозвался Лоуренс.

Он взял свою обычную сигару и гильотинку для сигар. Шайлер уже знала: это свидетельствует о том, что дедушка объяснит все, или, по крайней мере, все, что известно ему самому. Она придвинулась поближе к нему.

– Что Корделия рассказала тебе про Кроатан? – спросил Лоуренс, выпустив клуб дыма.

– Что это была древняя опасность, которая потом превратилась в миф для Голубой крови. Потому что последнее известное нападение произошло четыреста лет назад, – ответила Шайлер. – Во время основания Плимута.

– Да. Роанок был их самой сокрушительной победой. Они уничтожили целое поселение. Но она не рассказала тебе про Венецию, Барселону или Кельн.

Шайлер вопросительно взглянула на него.

– Что осталось неизвестным или, по крайней мере, скрывалось, так это то, что после так называемого поражения в Риме Серебряная кровь в каждом столетии возвращалась, чтобы пожирать молодежь Голубой крови. Мы пытались объяснить Совету эту схему, предупредить, что опасность сохраняется. Но после Роанока потянулись мирные годы, и в Новом Свете было известно всего лишь об одном нападении.

– Здесь? В Америке? – уточнила Шайлер.

Об этом Корделия никогда не упоминала.

– Да. – Лоуренс положил на журнальный столик толстую папку с обгоревшими краями и толкнул ее к Шайлер. – Вот дело, над которым работала Присцилла Дюпон. Она собиралась представить на рассмотрение Комитета некие доказательства, подтверждающие то, о чем их давным-давно предупреждали мы с Корделией.

Шайлер открыла папку, и из нее выпало несколько газетных вырезок. Они с Оливером просмотрели вырезки.

– Кто такая Мэгги Стэнфорд?

– Девушка Голубой крови. Она исчезла. Мы понятия не имели, что ее принудительно поместили в психиатрическую лечебницу. Врачи Красной крови решили, что у нее психическое заболевание, но на самом деле это были свидетельства искажения под воздействием Серебряной крови. Она стала жертвой.

Лоуренс постучал по бумагам сигарой.

– После того как Мэгги так и не нашли, мы с Корделией поняли, что за этим стоит Серебряная кровь. Но нам не удалось это доказать. Тогда мы решили разъехаться, чтобы я мог продолжать расследование, а Комитет не знал об этом. Присцилла говорила мне, что она обнаружила в архивах нечто такое, что прольет свет на их действия, но я просмотрел эту папку. Здесь нет ничего такого, что я не видел бы ранее.

– А что происходило после случая с Мэгги? – спросила Шайлер, отметив про себя, какой красивой выглядела юная дебютантка на фотографии.

– Ничего. Серебряная кровь вновь отступила в тень. И так продолжалось до прошлого года, до того момента, когда была убита Эгги Карондоле. А после Эгги уже четыре юных представителя Голубой крови были убиты в начале периода трансформации. Четыре. Столько жертв не бывало со времен Роанока. Это означает, что они сделались сильнее и увереннее в себе.