— Не забывай, что Ольховские — самые состоятельные помещики в нашей губернии, — произнес Николя наставительно. — Они могут себе это позволить.

— Да ведь наш папа тоже не бедствовал, — парировала Лиза. — Может, он и не был таким богатым, как Ольховский, но если мы выполним условия завещания, то сможем наслаждаться жизнью до конца дней своих.

— Если выполним, — в голосе брата прозвучал намек, который Лизе не нужно было объяснять.

Она отозвалась жалобно:

— Я постараюсь. Но, Николя! Как же это? Целый год находиться в двух шагах от Алексей и даже не попытаться увидеть его!

— Это пытка, — фыркнул брат.

Но Лиза его не услышала, вся поглощенная своими переживаниями и воспоминаниями:

— Ты помнишь, как Кузминский хорош был на сцене? Для дня рождения водевиль выбрали пустенький, чтобы только развлечь гостей, но он и в этой безделке сумел проявить свой талант. Нет, Николя, что ни говори, а у Кузминского большое будущее!

— А я ничего и не говорю, — удивился он.

— Я просто глаз от него не могла отвести…

— Это я помню! Так и просидела весь спектакль с раскрытым ртом, — ввернул брат.

Она опять вспыхнула:

— Глупости! И вовсе у меня рот не был открыт!

— Но взглядом ты несчастного Кузминского так и пожирала!

— Да почему же он — несчастный? Я ведь не навязывалась ему, он сам приглашал меня танцевать.

Николя поддел ее:

— Ну, пригласил разок… Было бы о чем говорить!

Лиза бурно запротестовала:

— Не разок, а целых три! На мазурку и дважды на вальс. И, кроме меня, вообще никого больше не приглашал.

— Ну как же! А ту артистку их театра? Приму. Помнишь, такая рыжеволосая красавица?

— Вот зачем ты мне это напомнил! — расстроенно воскликнула она. — Я так старалась забыть, как они кружились с ней в вальсе… Это было… великолепно… Они оба такие красивые!

У Николя сочувственно сжалось сердце. Он погладил руку сестры, кулачки которой сжались от боли:

— Да что ты, Лизонька! Это ведь был не танец, как таковой, а всего лишь продолжение спектакля. Неужели не понимаешь? Они работали на публику, как на сцене.

Ему хотелось высказать свои опасения насчет того, что артисты вообще таковы по своей природе, и вряд ли следует рассчитывать на искренность их отношения, но сестра и без того совсем сникла.

— Вот с тобой он танцевал как… Ну, как мужчина. — Он сам смутился от этих слов.

Зато Лиза так и расцвела. Встрепенувшись, она сжала руку брата:

— Правда? Ты это наверное заметил? Со стороны ведь было понятнее, как он на меня смотрит…

— Папа это тоже заметил, — вздохнул Николя. — Думаю, он потому и поставил такие условия в завещании, его встревожило то, как вы с этим актером…

Лиза строго поправила:

— С Алексеем Кузминским.

— Я и говорю… Как вы с ним пожирали друг друга глазами. Если бы наша матушка не умерла во время родов, она поговорила бы с тобой об этом. А папа так и не смог найти нужных слов, чтобы объяснить, как опасно флиртовать с артистами. И накинул на тебя узду своим завещанием… И на меня заодно.

— Да что же может быть опасного в дружбе с артистом?

Лиза упорно делала вид, что не понимает этого, хотя очевидный мезальянс подобных отношений и ей не давал покоя.