|
– Женщина, – пробормотал он, – женщина… – Да, – сочувственно сказал я. – Наверняка в душе она посмеивалась над вами. Он повернул голову и позвал: – Эй! Н. Б. обернулся. Худой приказал ему: – Держи ее как следует! Но не слишком усердствуй! Н. Б. снова повернулся к ней, но за это время миссис Карлайл перестала быть мужчиной или женщиной и превратилась в настоящий циклон. Она отпрыгнула в сторону от его руки, и пока он разбирался, что бы это могло значить, подбежала к столу и схватила пистолет. Когда Н. Б. наконец двинулся за ней, она нажала на спусковой крючок, и он свалился ей прямо под ноги. Тут и Худой бросился на нее, миссис Карлайл повернулась и снова выстрелила. Но он не упал, и по толчку в мое левое плечо я мог заключить – если в тот момент я был в состоянии делать какие либо заключения, – что пуля не могла пройти сквозь Худого прежде, чем застрять во мне. Она нажала на спусковой крючок в третий раз, но Худой уже схватил ее за руки и начал выкручивать их. – Эта стерва ранила меня! – возмущенно завопил Н. Б. – Она попала мне в ногу! Худой заставил ее опуститься на колени. – Подойди и развяжи меня, – сказал я, – и найди телефон. Если не считать локтей, лодыжек, плеча и головы, я чувствовал себя превосходно. Глава 5 – Я надеюсь, что вы удовлетворены, – кисло сказал инспектор Кремер. – Вы с Гудвином снова попали в газеты. Не получили гонорара, зато добились бесплатной рекламы. А я снова остался с носом. Вулф довольно хмыкнул. Полицейские занялись своей обычной работой: наведались к Н. Б. в госпиталь; побеседовали с мистером и миссис Карлайл в кабинете окружного прокурора; собрали вещественные доказательства того, что мистер Карлайл предоставлял Дорис Хаттен все необходимое для платежей за квартиру и что миссис Карлайл знала об этом; подвергли бесконечным расспросам Худого и так далее. Мне приятно подтвердить, что Худой, которого звали Гербертом Марвелом, оказался крепким орешком. – Вопрос, из за которого я главным образом и пришел, – продолжал Кремер, – заключается в следующем. Теперь мне понятно, что я ничего не мог поделать. У меня нет сомнений в том, что Синтия Браун описала миссис Карлайл Гудвину и, может быть, в придачу даже сообщила ее имя, а Гудвин рассказал вам. Вам же захотелось приписать всю заслугу себе. Я полагаю, вы исходили из того, что вам удастся вытянуть деньги из кого нибудь. Вы оба промолчали об этих уликах. – Он сделал движение рукой. – О'кей, я не в силах доказать свои выводы. Но я знаю об этом и хочу довести до вашего сведения, что мне все известно. И я не намерен закрывать глаза на ваши уловки. – Ваша слабость состоит в том, – заметил Вулф, – что если вы не можете доказать свою правоту, а вы, конечно, не можете, то и я не смогу доказать, что вы заблуждаетесь. – О, нет, вы смогли бы. Но не станете этого делать! – Я бы с удовольствием опроверг ваши слова. Ну как? Кремер подался вперед. – Тогда ответьте мне. Если бы Синтия Браун не описала миссис Карлайл, как в таком случае вы выбрали ее адресатом записки? Вулф пожал плечами. – Я уже говорил вам, что это был простой расчет. Я пришел к выводу, что убийца находился среди тех, кто оставался в доме до тех пор, пока тело не было обнаружено. Мой вывод требовал проверки. Если бы в ответ на записку Гудвина не последовало телефонного звонка, это означало бы, что расчет неверен, и мне пришлось бы… – Да, но почему она? – Оставалось всего две женщины. |
