— Давай руку, помогу подняться.

Илиан убрал ладони от лица, посмотрел на неё снизу вверх, ухватился за протянутую руку. С трудом подавил желание дёрнуть её на себя, сжать крепко и целовать, целовать, целовать…

Поднялся — и поскользнулся на луже, схватился за Манон, пошатнулись, но удержались на ногах. Стояли, замерев, левая рука Илиана лежала на талии Манон, прикрытой полотенцем, правая — на обнажённой спине, прижимая желанное тело к себе. Её руки обхватили его талию.

Его правая рука провела по спине вверх. Манон вздрогнула. Илиан почувствовал неровности шрамов. Ему вспомнился ночной разговор с братом.

Сейчас почувствовав их, захотел провести по каждому из них губами, стирая из памяти женщины вчерашние слова Тиграна. Хотелось целовать каждый сантиметр этого тела. Доказывая, как она прекрасна и желанна. Рука провела по шее, остановилась на затылке. Сжимая и разжимая волосы между пальцев, потянул голову назад, желая видеть её лицо. Глаза её были закрыты.

— Открой глаза, — попросил Илиан. Она отрицательно помотала головой. Из-под ресниц побежали слёзы. Мужчина понял, что его прикосновение и ей напомнило вчерашние слова мужа. Он прижал её к себе. Рука его гладила её волосы, а кожа чувствовала тихие, горячие слёзы…

Он ничего не говорил, просто стоял, обняв и давая возможность выплакаться, очиститься от обиды и разочарования.

Почувствовав, что слёзы прекратились и Манон заёрзала, пытаясь отодвинуться, Илиан осторожно слабил объятья, но не отпустил её окончательно. Указательным пальцем приподнял за подбородок. Манон посмотрела на него немного растерянно и сердито. Илиан вытер с её щёк последние слёзы. Чмокнул в нос, возвращая ночной поцелуй в саду под окном.

— Давай потихоньку выбираться отсюда, а то застукают… мне тогда грозит ампутация, — сказал мужчина, взял её за руку и аккуратно-аккуратно повёл из залитого водой помещения.

— Какая ампутация? — спросила она, хлюпнув носом.

— Общая… или отдельно взятого органа… это уж как дядюшка Моро решит, — ответил Илиан.

Манон прыснула, услышав, как Илиан обозначил сварливого лекаря.

— Илиан, а ты зачем приходил?

— Я же сказал. За одеждой. Твоя чокнутая сказала, что есть только баронская, а ты запрещаешь что-либо трогать в его комнате, кроме пыли. И сначала нужно спросить твоего разрешения, но ей некогда, она торопится на рынок за продуктами, и она может только помочь мне добраться до твоей спальни. Странная она… Потратила время на то, чтоб поднять меня и довести до твоей комнаты… быстрее было бы самой спросить. Тем более знала, что ты купаешься.

Они вошли в спальню.

— Я у неё тоже спрошу, — пообещала Манон, высвобождая руку и отходя от мужчины на пару шагов. — Присядь, пока я оденусь.

Она замерла в ожидании ответной реплики в стиле Илиана, но тот лишь кивнул и направился к креслу, стоящему напротив зеркала во весь рост. Такой Илиан её настораживал. Она привыкла совсем к другому — бесшабашному балагуру, бабнику и человеку, с которым они постоянно цапались. Сегодня же он был совсем иным. Понимающим, смешным, заботливым, нежным.

…пошёл вон из моей головы…

Манон встряхнула влажными волосами, отгоняя ненужные мысли, и удалилась в гардероб, оставив приоткрытой дверь, в планах было продолжить разговор.

— А зачем стоял над ванной?

Из спальни раздался шум. Словно кресло подвинули.

— Зашёл, тебя нет, заглянул в ванную, одежда лежит… Ты слишком долго была под водой, я подумал… — Илиан замолчал.

— Решила утопиться от разочарования в любви? — съязвила Манон. — Не дождётесь.