Ресторан находился в Эфельгонне, и сквозь широкие панорамные окна открывался великолепный вид на Эльбу. Фабель молчал, глядя на огромный контейнеровоз, тихо и грациозно скользивший по воде. Он бывал в этом ресторане с Сюзанной, когда они хотели по особенному отметить что нибудь. Цены здесь были такими, что посещение ресторана превращалось в своего рода событие, но это явно не нарушало представления Барца о представительских расходах. Собственно, именно здесь Фабель и встретился первый раз с Барцем и под впечатлением от этого события окончательно решил уйти из полиции.

– Пришло время стать кем то другим, – наконец произнес Фабель.

– Должен сказать, Йен, – заметил Барц, – что ты все равно не производишь впечатление человека, уверенного в этом на сто процентов.

– Разве? Извини, я слишком долго был полицейским. Пока только привыкаю к мысли, что все это окажется в прошлом. Для меня это серьезный шаг, но я к нему готов.

– Надеюсь, Йен. Но я предлагаю тебе отнюдь не синекуру. Понятно, что здесь не будет таких стрессов и переживаний, как при расследовании убийств, но, уверяю тебя, нагрузка меньше не станет… она просто будет другого характера. Для этой работы требуется человек с твоими данными и, самое главное, с твоим знанием людей. Я просто переживаю, что ты еще сомневаешься.

– Я не сомневаюсь, – заверил Фабель, скрывая за улыбкой свою неуверенность.

– И в этой работе есть еще один плюс, о нем мы пока не говорили, хотя он и очень важен.

– Что ты имеешь в виду?

– Каков, по твоему, социальный статус директора по экспорту и продажам программного обеспечения? Например, ты представляешь, как воспринимается эта должность, когда ты знакомишься с кем то на вечеринке, свадьбе или в баре и тебя спрашивают, чем ты занимаешься?

Фабель недоуменно пожал плечами. Барц выдержал паузу и глотнул вина.

– Это ни о чем не говорит. Занимаемый тобою пост не характеризует тебя как личность. И никому до тебя нет никакого дела. Но когда ты говоришь, что являешься полицейским, то у людей тут же складывается о тебе вполне определенное мнение. При слове «полицейский» сразу возникает стереотипное и предвзятое представление о человеке этой профессии. То есть речь уже идет не о том, чем ты занимаешься, а о том, кто ты есть в этой жизни. Я даю тебе шанс уйти от этого, Йен. Предоставляю возможность стать самим собой.

В этот момент подошел официант с горячими блюдами.

– Ага… – довольно улыбнулся Барц. – Теперь, когда нас снабдили всем необходимым, можем поговорить о твоем будущем, а не о прошлом… Еда и бизнес, Йен. Они неразделимы. Нам кажется, что раз мы живем так, как живем, то далеко ушли от своих предков. Но в совместной трапезе есть что то особенное и сближающее, правда? – Фабель улыбнулся. Он не помнил, чтобы в детстве Барц был таким красноречивым. – Только подумай, сколько за века было заключено союзов и сделок, сколько достигнуто и скреплено договоренностей за обеденным столом. Тебе придется к этому привыкать, Йен. Большинство твоих переговоров будет проходить именно в такой обстановке.

Ужин они завершили за обсуждением ждущих его перемен. Фабелю было трудно представить себя в жизни, заполненной путешествиями и встречами, переговорами и развлечениями. Но тем не менее Фабель никак не мог забыть отчаянный монолог Георга Айхингера о тщетности всей этой суеты.

3

Он приказал себе не думать об этом. Пусть эта мысль отлежится.

Домой Фабель вернулся достаточно рано. Барц хотел было посидеть в баре, но Фабель объяснил, что встал рано утром, а ему еще предстоит писать отчет о случившемся с Георгом Айхингером. Барц только и сказал со вздохом: «Ну, раз надо, так надо…» – но не преминул еще раз подчеркнуть, с каким нетерпением ждет его перехода в свою компанию на пост директора по экспортным поставкам.