– Вы увидите вашего приятеля сегодня вечером? – вдруг услышал он. Айша.

– Нет, не думаю. А что?

– Ничего. Вы давно с ним знакомы?

– Мы вместе ходили в школу.

– Вот это да!

– Скажите, как в действительности зовут Бабулю?

– Луиза. Поэтому одно из имен, которое дали малышке.,.

– А Элизабет? – перебил Шиб.

– Это имя матери мадам. Элизабет‑Луиза родилась после смерти малыша Леона, поэтому, я думаю, ей дали двойное имя– на счастье... что‑то в этом роде. Правда, это все равно не помогло... Мне кажется, ваше общество хорошо действует на мадам. Она выглядит не такой... потерянной, когда разговаривает с вами.

– Представляю, какая она все остальное время, – пробормотал Шиб. – Как по‑вашему, Бабуля– приятная женщина?

– А вам как показалось?

Шиб улыбнулся, ничего не ответив.

– Скорее бы наступило завтра, – сказала Ай‑ша, – У меня будет выходной, так что смогу выбраться подышать свежим воздухом.

– А вчера вечером у вас тоже был выходной?

– Нет, просто побывала в ресторане, а это совсем другое. Бы, наверное, решили, что я сплю с доктором?

– Ну...

– Нет, я с ним не сплю, хотя ему бы этого очень хотелось. Он пригласил меня на выставку, посвященную Кабилии. Поэтому хозяева позволили мне с ним поехать. Культурное алиби.

– Вы кабилийка?

– Кажется. Если честно, мне все равно, это мать меня постоянно допекает разговорами на эту тему. А вы?

– Мой отец был американец. Матрос, получивший увольнительную на один вечер. Я его никогда не видел.

– А мой умер от инфаркта пять лет назад. Когда работал отбойным молотком. Насчет вас я бы скорее подумала, что вы негр или что‑то в этом роде.

Может быть, я и правда кто‑то в этом роде.

АГрег?

Чистой воды провансалец. Родился с кружкой айоли в одной руке и шаром для петанка– в другой.

Айша рассмеялась, отчего тяжелый узел волос на ее голове заколыхался.

– Тс‑с, она возвращается. – Айша направилась к столику на колесах, по дороге подобрав брошенную игрушку.

– Им будет лучше побыть у Бабули, это их немного отвлечет, – объяснила Бланш, садясь в кресло.

– Мне придется вас покинуть, – произнес Шиб. – Уже поздно.

– Разве вы не останетесь поужинать с нами? Жан‑Юг вот‑вот вернется.

– Мне бы не хотелось вас беспокоить... Бланш в упор взглянула на него– впервые с того момента, как он приехал.

–Вы меня не беспокоите. Наоборот, мне нужно с кем‑то поговорить. Потому что иначе я сделаю какую‑нибудь глупость. Не важно что. Я знаю, что вам хочется уехать. Женщины, которые все время плачут, вызывают ужас у мужчин, но я вас уверяю, что сегодня– исключительный случай. Обычно я держусь гораздо лучше. Совсем как цирковая лошадка.

– Послушайте... я...

– Нет, это вы послушайте. На этот раз у меня есть заложник... О, боже, что я говорю?.. Извините, я совсем потеряла голову из‑за этих таблеток...

– Может быть, вам лучше пойти отдохнуть?

– Я только и делаю, что отдыхаю. Это сводит меня с ума. Покой... вечный покой.

Ее голос сорвался. Шиб протянул руку, положил ее на ледяное запястье Бланш и тут же, покраснев, отдернул. Интересно, есть ли тут бар? Тройная порция коньяка пришлась бы очень кстати. Да и Бланш не помешало бы взбодриться.

– В котором часу подавать ужин, мадам? Черт возьми, со всеми этими людьми, которые то приходят, то уходят, чувствуешь себя как на сцене в театре!

– В восемь часов, пожалуйста.