Анастасия Машевская. Мать СумерекЗмеиные дети – 5
Глава 1
Наступил холодно серый предрассветный час осеннего равноденствия. Жрицы и жрецы Всеединой Праматери Богов и людей стекались по давно прохоженным тропам к центральной роще Ангората – всеобщему храму, где четыре лика Всеблагой сходились в едином могуществе и всезнании. Здесь высился гигантский Дуб Жизни, уходивший корнями в недра Матери, забота о котором возлагалась на храмовницу и её соправителя. Подобно тому, как весь остров окружало свинцового цвета Летнее море, островок со священным древом обнимал ласковый пруд, мерцающий теплыми ночами россыпью отражений звезд светлячков. Вокруг источника высились древние кругом каменные столпы. Такие были в каждом из храмов: в роще Тинар – на востоке, в роще Илланы на юге, в смешанном лесу Шиады на западе, в хвойной чаще Старой Нанданы – на севере. Четыре храма для воплощений Праматери соединяли меж собой ровные аккуратные дорожки, опоясывающие остров песчано золотым венцом. Множество других, более тонких и менее приметных троп переплетались на холмах острова, как нити судьбы, образуя причудливый узор. Всякое место и явление здесь, на Ангорате, означало круг без конца и начала. И с высоты полета заселивших озерные утесы кондоров весь остров казался огромной змеей, одаренной золотой короной с изумрудом дубом в вершине, свернувшей свои тяжелые кольца в спокойном всемудром сне. Верховная жрица Праматери, Голос и Длань Той Что Дает Жизнь, Нелла Сирин, зачатая в огнях праздника жизни Нэлейма, степенно ступала по ангоратским тропам. Вслед за ней на холм поднимались жрицы: девочки в белых платьях, девушки в бледно голубых и желтых, женщины в зеленых и синих, пурпурных и красных, и старухи в черных. За исключением одетых в белое, все другие несли у левого виска знак жреческого отличия – двух крохотных змей, переплетенных меж собой. В день окончания обучения каждой жрице вбивали такой иголками и вайдой. Минуя одну дорожку за другой, жрицы молчали, прислушиваясь к благословенной тишине острова. Оставалось несколько минут до начала. Нелла, сорокадвухлетняя, темноволосая, величественная, приблизилась к дубу. Его сила успокаивала Первую среди жриц, но Нелла доподлинно знала – у силы, у стихии, у самой Богини есть оборотная сторона. Ибо Всеединая Мать все поддерживает в равновесии. И в балансе между началом и концом и заключается подлинная красота и сущность Круга. Нелла приложилась к кольцу на указательном пальце, которое изображало венценосную гадюку, сложившуюся для решающего броска. Знак дома Сирин, и настанет день, когда Нелла передаст его дочери Ринне. И в день восхождения Ринны затемнеет густая вайдовая роспись храмовниц на её лице, шее, груди. У неё, Неллы, символы круга, коронованной змеи, огня и воды, древа и бесконечности давно уже истерлись. Таланар Тайи уже приближался. Вслед за ним, облаченные в темные туники из оленьей кожи, шли мальчики, юноши, мужчины и старцы обители друидов. Все как один отмечены двумя орлиными вайдовыми крыльями у правого виска, вздернутыми во взмахе. Только знаки самого Таланара напоминали ту же стародавнюю вязь, какую носила храмовница. В этом году Таланару исполнился шестьдесят шестой год, его длинные волосы и борода были снежно седы, мантия немного поношена, и он опирался на сучковатый посох из орешника. Однако ясные темно синие глаза говорили: «Я змей, я от крови Уробороса, я храню Силу». «Светел твой рассвет, – сердцем произнес Таланар, поровнявшись с Неллой у древа, – Первая среди жриц». «Богиня в каждом из нас, Таланар, в сердце и разуме, на земле и на небе, – также мысленно отозвалась верховная жрица. – Пора». Таланар внутренне улыбнулся. Далеко на горизонте забрезжил первый бледно зеленый луч. Нелла облачилась в чары величия и заговорила: – Дети Той Что Дарует Жизнь, Дети Той, по Которой тишизн – Звон, сумрака – свет, По Которой ночь – днем, По Которой смерти – нет, Приветствуют Тебя, О, Праматерь! – Приветствуем! – стройный хор прокатился волной по холму. |
