– М м, – качнула Бану головой. – От твоих напоминаний о возрасте Гайера я и так чувствую себя старухой, Са! – заигрывая, упрекнула Бану. – А уж если у Гайера родится ребенок… – Она тряхнула головой. Отросшие распущенные волосы соблазнительно качнулись и, повинуясь ветру, перечеркнули воздух несколькими золотыми струями. Сагромах немного помотал головой, скидывая женские пряди с лица, деликатно убрал прилипшие волоски с губ.

– Нет, – заключила Бансабира, с улыбкой оглядываясь в сторону и наблюдая за маневрами мужа, – на роль бабки я пока не готова.

Маатхас посмеялся.

– Да уж, думаю, из Гайера пока тоже отца не получится.

– Какие то вести? – насторожилась Бану.

– Да нет, – Сагромах пожал плечами, и их объятие стало плотнее. – Все вспоминаю тот случай, когда он на спор с Валом едва не свернул шею, пытаясь лизнуть собственный локоть.

Бансабира фыркнула, поджав губы.

– Клянусь, когда нибудь я своими руками оторву Валу и Раду руки и ноги за то, что приучили Гайера ввязываться во всякие эти «на спор».

– Да ладно тебе, все мальчишки такие в его возрасте.

– Я такой не была, – со строгой ноткой заметила Бану.

– Все мальчишки, – Сагромах сделал акцент, – такие в его возрасте. И потом, где уж нам состязаться в искусстве стратегии с Матерью Севера, – подначил тан.

Бансабира засмеялась, попыталась вырваться из объятий, но Сагромах, сжав плотнее, не пустил, снова устраивая подбородок на женском плече. Бану притихла, прислушиваясь к дыханию любимого. Искоса подняв на таншу взгляд – и быстро опустив обратно, ибо смотреть так оказалось весьма неудобно – Сагромах обронил:

– Такое чувство, будто ты или чего то замыслила, или искренне грустишь, что он уехал, – Сагромах, как мог из своего положения подбородком указал вперед. Вдалеке, по каштаново зеленой змее проталин, уходящей от чертога вниз, уезжал кортеж рамана Яса Кхассава Яасдура.

– Он оказался неплохим человеком, – с чувством открытия призналась Бансабира. – Меньше всего я ожидала подобного от сына раману Тахивран.

Сагромах вздернул брови, зная, что Бансабира не видит, но буквально кожей чувствует.

– Не скучаешь по старушке?

Бансабира усмехнулась беззвучно. На этот раз Сагромах не видел, но чувствовал смену эмоций на женском лице щекой.

– Нисколько. К сожалению, её кончина совпала с непростым для меня временем. Так что на призрачную боль по ушедшему врагу у меня просто не нашлось сил.

– И правильно. Без неё Аамут подавлен, Джайя совсем не того полета, а…

– Са, – позвала танша.

– Да, милая?

– А мы можем сейчас не говорить об Яасдурах?

Сагромах посмеялся:

– Что, совсем совсем?

– Совсем.

– Даже о том, что по мнению Кхассава, у его старшенькой начала расти грудь?

– У Шинбаны тоже, – не осталась в долгу Бансабира.

– О, правда?

– Да.

– А она еще не слишком маленькая? Я имею в виду Шинбана.

– Нет, у меня было так же.

– О, ну в том, что она твоя копия вообще сомнений не возникает, – в его интонациях чувствовалось: тан знал, о чем говорит.

– От меня у неё только скверный характер и привычка командовать.

– Она просто маленькая, – утешил Сагромах, – и не знает, как когда нибудь эта привычка позволит ей вить из мужа веревки, – с очевидным опытом заявил тан.

– Ты что это, – Бансабира чуть обернулась через плечо, – жалуешься?

– Я? Нет нет, что ты, – успокоил жену Сагромах. – Я, скорее, хвастаюсь тем, какие несравненные дни и ночи мне достаются.