|
-- Он первый открыто поднял знамя нашей партии! -- с гордостью заявил юноша, и его гордость созвучно отозвалась в сердце матери. -- Меня при том не было, -- мы тогда думали здесь свою демонстрацию наладить -- сорвалось! Мало нас было тогда. А на тот год -- пожалуйте!.. Увидите! Он захлебнулся от волнения, предвкушая будущие события, потом, размахивая в воздухе ложкой, продолжал: -- Так вот Власова -- мать, говорю. Она тоже вошла в партию после этого. Говорят, такая -- просто чудеса! Мать широко улыбнулась, ей было приятно слышать восторженные похвалы мальчика. Приятно и неловко. Она даже хотела сказать ему: "Это я Власова!..", но удержалась и с мягкой насмешкой, с грустью сказала себе: "Эх ты, старая дура!.." -- А вы -- кушайте больше! Выздоравливайте скорее для хорошего дела! -- вдруг взволнованно заговорила она, наклоняясь к нему. Дверь отворилась, пахнуло сырым осенним холодом, вошла Софья, румяная, веселая. -- Шпионы за мной ухаживают, точно женихи за богатой невестой, честное слово! Надо мне убираться отсюда... Ну как, Ваня? Хорошо? Что Павел, Ниловна? Саша здесь? Закуривая папиросу, она спрашивала и не ждала ответов, лаская мать и юношу взглядом серых глаз. Мать смотрела на нее и, внутренне улыбаясь, думала: "Вот и я тоже выхожу в хорошие люди!" И, снова наклонясь к Ивану, сказала: -- Выздоравливайте, сынок! И ушла в столовую. Там Софья рассказывала Саше: -- У нее уже готово триста экземпляров! Она убьет себя такой работой! Вот -- героизм! Знаете, Саша, это большое счастье жить среди таких людей, быть их товарищем, работать с ними... -- Да! -- тихо ответила девушка. Вечером за чаем Софья сказала матери: -- А вам, Ниловна, снова надо посетить деревню. -- Ну, что же! Когда? -- Дня через три -- можете? -- Хорошо... -- Вы поезжайте! -- негромко посоветовал Николай. -- Наймите почтовых лошадей и, пожалуйста, другой дорогой, через Никольскую волость... Он замолчал и нахмурился. Это не шло к его лицу, странно и некрасиво изменяя всегда спокойное выражение. -- Через Никольское далеко! -- заметила мать. -- И дорого на лошадях... -- Видите ли что, -- продолжал Николай. -- Я вообще против этой поездки. Там беспокойно, -- были уже аресты, взят какой-то учитель, надо быть осторожнее. Следовало бы выждать время... Софья, постукивая пальцами по столу, заметила: -- Нам важно сохранить непрерывность в распространении литературы. Вы не боитесь ехать, Ниловна? -- вдруг спросила она. Мать почувствовала себя задетой. -- Когда же я боялась? И в первый раз делала это без страха... а тут вдруг... -- Не кончив фразу, она опустила голову. Каждый раз, когда ее спрашивали -- не боится ли она, удобно ли ей, может ли она сделать то или это, -- она слышала в подобных вопросах просьбу к ней, ей казалось, что люди отодвигают ее от себя в сторону, относятся к ней иначе, чем друг к другу. |
