|
Голос его звучал спокойно, мерно. Это отрезвляло мать. -- Слышишь? -- толкнув в бок голубоглазого мужика, тихонько спросил другой. Тот, не отвечая, поднял голову и снова взглянул в лицо матери. И другой мужик тоже посмотрел на нее -- он был моложе первого, с темной редкой бородкой и пестрым от веснушек, худым лицом. Потом оба они отодвинулись от крыльца в сторону. "Боятся!" -- невольно отметила мать. Внимание ее обострялось. С высоты крыльца она ясно видела избитое, черное лицо Михаила Ивановича, различала горячим блеск его глаз, ей хотелось, чтобы он тоже увидал ее, и она, приподнимаясь на ногах, вытягивала шею к нему. Люди смотрели на него хмуро, с недоверием и молчали. Только в задних рядах толпы был слышен подавленный говор. -- Крестьяне! -- полным и тугим голосом говорил Рыбин. -- Бумагам этим верьте, -- я теперь за них, может, смерть приму, били меня, истязали, хотели выпытать -- откуда я их взял, и еще бить будут, -- все стерплю! Потому -- в этих грамотах правда положена, правда эта дороже хлеба для нас должна быть, -- вот! -- Зачем он это говорит? -- тихо воскликнул один из мужиков у крыльца. Голубоглазый медленно ответил: -- Теперь все равно -- двум смертям не бывать, а одной не миновать... Люди стояли молчаливо, смотрели исподлобья, сумрачно, на всех как будто лежало что-то невидимое, но тяжелое. На крыльце явился урядник и, качаясь, пьяным голосом заревел: -- Это кто говорит? Он вдруг скатился с крыльца, схватил Рыбина за волосы и, дергая его голову вперед, отталкивая назад, кричал: -- Это ты говоришь, сукин сын, это ты? Толпа покачнулась, загудела. Мать в бессильной тоске опустила голову. И снова раздался голос Рыбина: -- Вот, глядите, люди добрые... -- Молчать! -- Урядник ударил его в ухо. Рыбин пошатнулся на ногах, повел плечами. -- Связали руки вам и мучают, как хотят... -- Сотские! Веди его! Разойдись, народ! -- Прыгая перед Рыбиным, как цепная собака перед куском мяса, урядник толкал его кулаками в лицо, в грудь, в живот. -- Не бей! -- крикнул кто-то в толпе. Зачем бьешь? -- поддержал другой голос. Идем! -- сказал голубоглазый мужик, кивнув головой. И они оба не спеша пошли к волости, а мать проводила их добрым взглядом. Она облегченно вздохнула -- урядник снова тяжело взбежал на крыльцо и оттуда, грозя кулаком, исступленно орал: -- Веди его сюда! Я говорю... -- Не надо! -- раздался в толпе сильный голос -- мать поняла, что это говорил мужик с голубыми глазами. -- Не допускай, ребята! Уведут туда -- забьют до смерти. Да на нас же потом скажут, -- мы, дескать, убили! Не допускай! -- Крестьяне! -- гудел голос Михаилы. -- Разве вы не видите жизни своей, не понимаете, как вас грабят, как обманывают, кровь вашу пьют? Все вами держится, вы -- первая сила на земле, -- а какие права имеете? С голоду издыхать -- одно ваше право!.. Мужики вдруг закричали, перебивая друг друга. |
