— Вы же говорили, что от этого предположения обвинение отмахнулось еще в первые дни, — заметил Шумилов.

— Тогда отмахнулось, затем вернулось. Короче, Саксу очень понравилась мысль, будто заявление Семёновой — суть самооговор. После того как Безак озвучил свою версию событий, обвинение в недонесении с него сняли и освободили из-под стражи. Но это еще не все! Дальше — интереснее: через десять дней сама Семенова, находившаяся в тот момент в тюремной больнице, прислала следователю заявление с отказом от признания своей вины. Её новые показания теперь полностью согласовывались с заявлением Безака. Она якобы услышала шум борьбы за дверью, вернулась назад, после чего из-за двери появился мужчина, предложивший ей за молчание деньги и ценные вещи. Тут же он вытащил из витрины и отдал кое-какое барахлишко, которое она отдала затем Безаку. Также неизвестный пообещал ей полное пожизненное обеспечение, если она согласится взять на себя в будущем роль убийцы. Семенова вещи взяла, скрылась из города, а потом вернулась и явилась в полицию. Ее явка с повинной была всего лишь выполнением своей части договора.

— Неизвестный — это, разумеется, Миронович? — уточнил Шумилов.

— Разумеется, — кивнул Карабчевский.

— Он, аки волк, за дверью кассы, ждет, пока Сарра Беккер наговорится с Семеновой, потом бросается на девочку, мгновенно убивает ее, так что Семёнова даже не успевает спуститься с лестницы, — Шумилов покачал головой. — Это даже не смешно, это откровенно глупо. Если бы так было на самом деле, в кассе поутру бы нашли два трупа — Сарры Беккер и самой Семёновой. Миронович не оставил бы в живых свидетеля.

— Безак, имея за плечами определенную полицейскую школу, просто-напросто выстроил схему: КАК МОГЛО БЫТЬ. Пусть она выглядит глупой, абсолютно нереальной, какая ему разница? Ему главное, чтобы с него самого было снято обвинение в недонесении, — подытожил Карабчевский. — Что же касается Семеновой, то… это неуравновешанная, экзальтированная особа, эмоционально от него зависимая. Безаку достаточно только намекнуть, что после окончания следствия они опять будут вместе, и она, конечно же, выполнила любое его желание. Так вот, Алексей Иванович, мы подошли к печальному для моего подзащитного финалу — Миронович опять сделался подозреваемым номер один.

Некоторое время собеседники молчали. Шумилов чувствовал, что адвокат хочет еще что-то добавить.

— И вот ведь гнусность какая! — наконец продолжил он. — В процессе следственных действий осенью прошлого года был установлен путь, который проделали по ростовщическим конторам те часики, что Семенова похитила из кассы Мироновича. И доказано было, что именно она их закладывала. Что ж вы думаете, наш многомудрый Сакс решил, что этот факт всего-навсего связывает Семенову с кассой, но отнюдь не может служить свидетельством её причастности к убийству. Тьфу!

— Что ж, Николай Платонович, у меня ведь для вас тоже есть новости: одна плохая, другая — хорошая. С какой начать? — хитро спросил Шумилов.

Адвокат шумно вздохнул:

— Я уже давно перестал бояться плохих новостей. Так что давайте с плохой.

— Новость следующая. Как вы знаете, анатомирование тела Сарры Беккер проводил доктор Горский вместе с тремя другими анатомами. Они составили и подписали заключение о смерти и о повреждениях на теле убитой.

— Разумеется, я его внимательнейшим образом изучил.