— Уитни! Ты с ума сошел! Надо же сказать такое!

Немного озадаченный тем, что Лесли не допускает даже мысли об этом, он с минуту молчал, но потом все-таки продолжил:

— А по-моему, да. — Уитни опять повернулся к ней в нерешительности, и она заметила, что он чуть покраснел.

— Да с чего ты это взял?

Лесли была совершенно спокойна. Произошло какое-то недоразумение, и все скоро прояснится. Правда, разговорить Уитни будет сложновато. Она считала, что брат держится несколько отстраненно, однако объясняла это издержками подросткового возраста: он чрезмерно увлекался поп-музыкой, вечно запирался у себя в комнате, хмуро и односложно отвечал на вопросы.

— Не знаю, стоило ли мне вообще заводить этот разговор.

Вот тут в сердце Лесли закралась тревога. В теплой машине ее неожиданно пробрал озноб, и одновременно она почувствовала, как горячая кровь бросилась ей в лицо. Лесли обратила внимание, что у Уитни на рубашке оторвалась пуговица — как будто сейчас это было крайне важно.

— Продолжай, Уитни.

Это явилось концом начала и началом конца. Энн Нортон и Тимоти. Энн была новой сотрудницей в юридической фирме жениха Лесли, который являлся одним из старших партнеров. Молодая, красивая — протеже его друга, — она часто появлялась на вечеринках. По характеру во многом Энн Нортон была точной копией Тимоти и полной противоположностью Лесли. Обладая проницательным умом, эта особа была холодна и энергична, всегда носила безукоризненные деловые костюмы и целеустремленно двигалась к намеченной цели.

Лесли было забавно наблюдать за Энн Нортон. Она даже старалась проникнуться к ней симпатией, поскольку, по словам Тимоти, новая сотрудница уже проявила себя незаменимой помощницей в делах фирмы. Однако в тот день, когда Уитни рассказал сестре, что видел, как Энн Нортон и Тимоти пылко обнимались на крыльце его дома, все сразу же приобрело значение, причем весьма существенное.

Лесли немедленно поговорила обо всем с женихом. Но тот лишь отшучивался, уверяя ее, что мальчик неправильно растолковал простой дружеский жест. Тогда она ему поверила.

А потом было Рождество. Замерзшая, усталая, но безмерно счастливая, она приехала к Тимоти пораньше, чтобы помочь приготовиться к приему гостей. Открыв дверь своим ключом, Лесли вошла в дом и остановилась в дверях гостиной как вкопанная. Подарки выпали из ее рук на пушистый ковер.

Энн стояла, прислонившись к стене, и призывно улыбалась. Тимоти приблизился к ней, взял ее голову — осторожно, бережно, нежно, точно так же, как много раз сжимал ладонями голову Лесли, — и склонился…

Лесли, не выдержав, отвела взгляд. Созерцать их поцелуй было свыше ее сил. Хотя все происходило на самом деле, ей почему-то не хотелось, чтобы этот поцелуй запечатлелся в ее памяти.

Смотри! — тем не менее приказала она себе, но глаза закрылись сами собой. Ну смотри же, смотри, наивная дура! Пойми наконец, как все происходит на свете! Но Лесли была не в состоянии. Что-то препятствовало, не давало ей делать этого. Поэтому, так и не открыв глаза, она попятилась к входной двери.

Возвратившись домой, охваченная тоской, вся в слезах, Лесли мысленно распростилась с прошлым, окинув мысленным взором свою разбитую на мельчайшие осколки жизнь. Это случилось два года назад…

В понедельник Лесли с головой окунулась в работу. Ее рабочий график был перегружен как никогда. Утром она встречалась с новым клиентом, затем последовал ланч с Чарлзом Монтом и еще с двумя представителями руководства, на котором она отчиталась о текущей работе. Теперь она торопилась на встречу с одним из самых важных для агентства клиентов — ей предстояло сообщить ему о комплексной и дорогостоящей рекламной кампании.

Лесли уже предвидела, что ей придется просидеть весь вечер над проектами, которые она не успела закончить на прошлой неделе.