— А что, действительно будет война? — испуганно спросил Флик.

— В этом-то и вопрос, — медленно ответил Балинор. — И единственный, кто может ответить, почему-то запаздывает…

Обрадованные тем, что Менион нашелся, долинцы совсем забыли об Алланоне, из-за которого, собственно, они и оказались здесь. Прежние вопросы с новой силой вспыхнули в сознании братьев, но долинцы уже привыкли, что ответов не будет, поэтому промолчали. Балинор уже направлялся к дверям, Шиа и Флик поспешили за ним.

— Знаете что, не обижайтесь на Генделя, — вдруг сказал Балинор. — Он со всеми такой. Но Гендель настоящий друг. Он много лет сражался с гномами в верхнем Анаре, защищая и свой народ, и этих самодовольных южан, которые очень быстро забыли, что дварфы охраняют и их границы. Гномы многое бы отдали за его голову.

Шиа и Флик ничего не сказали, пристыженные тем фактом, что люди могут быть столь эгоистичными и неблагодарными. Ведь и сами они ничего не знали о положении в Анаре, пока Балинор не рассказал им. Братьев сильно обеспокоила мысль о подготовке к войне. Из истории они знали о войнах древности и об ужасной жестокости в то время. Возможность еще одной войны…

— Я думаю, вам пока стоит вернуться в сады, — посоветовал принц Каллахорна. — Как только я узнаю о каких-нибудь изменениях в состоянии Мениона, я сразу же дам вам знать.

Братья неохотно согласились с ним, понимая, что ничего другого им не остается. Вечером, перед тем как отправиться спать, они подошли к двери комнаты, где лежал Менион, но дварфы-стражники сказали, что их друг спит и не надо его беспокоить.

Горец очнулся на следующий день утром. Даже Флик испытал невольное облегчение, увидев Мениона живым и здоровым, но при этом не преминул торжественно сообщить, что предвидел все их злоключения заранее, когда они еще только решили идти через Черные Дубы. Менион и Шиа посмеялись над неизменным пессимизмом Флика, но спорить не стали. Шиа рассказал Мениону, как дварф Гендель принес его в Кальхавен, потом поведал о странном случае у реки и о том, как они с Фликом совершенно непонятным образом очутились в Анаре. Горец был озадачен не меньше братьев и не смог предложить никакого вразумительного объяснения их чудесного путешествия. Шиа ни слова не сказал о Короле Серебряной реки, зная, какова будет реакция Мениона на любую теорию, основанную на «древних сказках».

В тот же день вечером они узнали, что пришел Алланон. Шиа и Флик как раз собирались навестить Мениона, когда за окном раздались взволнованные возгласы дварфов, спешащих к Залу Собраний, где явно собирались что-то устраивать. Встревоженные долинцы поспешили на улицу, но не сделали и двух шагов, как четверо дварфов-охранников окружили их и провели через волнующуюся толпу, мимо открытых дверей Зала Собраний, в маленькую комнату. Впустив Омсвордов в комнату, дварфы-охранники плотно закрыли дверь и встали на страже снаружи. Сбитые с толку долинцы молча уселись на скамью за длинным столом. Окна в комнате были закрыты — Шиа не стал проверять, он и так знал, что они заперты, как и дверь. Из зала доносился приглушенный низкий голос — говорил кто-то один.

Через несколько минут дверь открылась — двое охранников привели испуганного Мениона. Когда их оставили одних, горец рассказал, как за ним пришли дварфы, а по пути он слышал обрывки разговоров; насколько можно было понять, дварфы в Кальхавене и, возможно, во всем Анаре готовятся к войне. Новости, принесенные Алланоном, сильно обеспокоили общину дварфов. Мениону показалось, что он мельком видел Балинора через открытые двери Зала Собраний, но охранники быстро провели его мимо, и он не успел разглядеть.