Марианна Алферова. Мечта империиРимские хроники - 1
Солнце-кормилец! Ты день с колесницей горючей Кажешь и прячешь, о пусть, возрождаясь незримо, Вечное — ты ничего не увидишь могучей Города Рима. Гораций (пер. А. Фета)
Часть первая
Глава 1Аполлоновы игры. День первый
«Сегодня, в двадцать первую годовщину победы в Третьей Северной войне, император Марк Руфин Мессий Деций Август открывает Аполлоновы игры». «Акта диурна», праздничный выпуск, канун Нон июля [1]1974 года от основания Рима.
Пурпурный веларий[2]над Колизеем разворачивался с завораживающим шорохом. Зрители, пробираясь к своим местам, невольно поднимали голову, чтобы взглянуть, как один за другим раскрываются лепестки огромного цветка. Вскоре все ряды амфитеатра погрузились в мягкий полумрак. И только арена, засыпанная оранжевым песком, оставалась ярко освещенной. По мере того как солнце будет скользить по небу, одни лепестки велария уберут, а другие развернут так, чтобы солнечные лучи неизменно освещали арену. Пурпурный полумрак рядов и золотой песок арены — эти два истинно римских цвета повторялись повсюду, в императорских знаменах и в драпировках сенаторских лож. Гладиаторы ждали в куникуле[3]. Вот-вот должна была начаться помпа[4]. Юний Вер, как всегда, встал в первый ряд вместе с Варроном. — Элий уже здесь, я его видела, — шепнула Клодия. — Неужели ему нравится смотреть игры после того, что с ним произошло? — Если говорить начистоту, то Элий единственный из нас достоин звания гладиатора, — заявил Варрон. — Он обильно полил кровью арену, как и полагается доблестному мужу. Правда, это была его собственная кровь. Четверо шоколадных носильщиков в набедренных повязках из золотой парчи и с золочеными обручами на шеях вынесли из боковой галереи носилки. Сидящий в них невысокий упитанный человек в белой тоге отер тончайшим платком мокрое лицо и шепнул: — Мы задерживаемся. Император уже здесь. Тысяча сестерциев тому, кто выиграет первым вчистую, а не по очкам. — Вер, не забудь поставить фалерна, когда выиграешь, — хмыкнул Варрон. Пронзительный рев труб заставил всех замолчать. Украшенные изображениями золотых львов ворота распахнулись. Распорядитель резко обернулся, едва не вывалившись из носилок, и пообещал: — И еще три тысячи тому, кто выйдет без доспехов. — Терпеть не могу, когда Пизон распоряжается, — прошипела Клодия. — У него вечные накладки. Будто специально. Он был распорядителем игр, когда Элий потерял ноги. — Элий потерял, я подобрал, — хмыкнул Варрон. — Все дело в том, что Элий плохой гладиатор, — назидательным тоном произнес Авреол. — Из аристократов всегда получаются дрянные гладиаторы. У Авреола была тонкая и длинная шея с острым кадыком. Едва он появился в гладиаторской школе, как к нему намертво прилипло прозвище Цыпленок. А когда Авреол впервые шагнул на арену Колизея, на трибунах тут же завопили: «Цыпа»! — Разумеется, Элий не может равняться с тобой, Цыпа, — усмехнулся Вер. — Ты неповторим. Авреол принял его слова за чистую монету и приосанился. — Со мной вообще никто не может равняться. И в этом году победителем Аполлоновых игр объявят меня. — Он бросил выразительный взгляд на Вера. — Уж скорее тебя изберут консулом в будущем, — парировал тот. |
