– У тебя не будет таких пухлых щечек, когда свалишься от малярии. Айе, вероятно, ты умрешь.

– Верно. – Пейджет мрачно кивнула. – В гробу у меня пухлых щек точно не будет.

– Ах, дерзкая девица. Тогда вперед. Возможно, одолеешь надвигающийся потоп. – Экономка махнула рукой в сторону окна.

– Я не пойду далеко, – с улыбкой пообещала Пейджет и ступила навстречу раннему утру. Торопливо шагая, она унеслась мыслями к недописанному письму, оставленному на столе.

Тем не менее, мысли на нем долго не задержались, а скользнули в другом направлении. Джеймс. Джейми. Нет – граф Уиннингем. Она должна приучиться думать о нем именно так, чтобы не дать маху и снова так фамильярно к нему не обратиться.

Пейджет стянула с головы отороченный мехом капюшон. Тело быстро согрелось, когда ноги шли знакомой тропинкой. Она дошла до той части дороги, вдоль которой выстроились яблони. Зимой голые ветки встречались и переплетались над головой, создавая впечатление балдахина. Она любила растянувшиеся деревья, даже когда на них не было листьев. Это одно из первых воспоминаний после переезда в Уиннингемшир.

Она помнила, как спускалась по тропинке между родителями и высматривала в балдахине ветки. Это было изумительно. Скорее сон, чем реальность. Ей казалось, что она попала в одну из волшебных сказок, которые мама рассказывала на ночь. Яблони были в полному цвету. Легким дуновением ветер поднял лепестки в воздух. Несколько попали ей на ресницы, и маленькая Пейджет представила, что входит в границы некоего королевства фейри. А впервые увидев Уиннингем-мэнор, она в этом убедилась. Пейджет представляла, что в огромном каменном мавзолее живет принцесса, и с разочарованием приняла новость, что там обитают только принцы. Три принца, слишком взрослые, чтобы играть с ней. Она печально улыбнулась – во всяком случае поначалу. Шестилетнему Оуэну не было времени на трехлетку. Но уже когда ей исполнилось семь, она никуда не ходила без Оуэна и Бранда. Вечно молчаливый Джейми держался особняком.

Позади нее заскрипели колеса экипажа, сопровождаемые тяжелой поступью копыт. Пейджет сошла на обочину и подождала, узнав коляску сэра Джона. Экипаж замедлил ход и, поравнявшись с ней, остановился.

Из окна выглянула баронесса, на ее макушке громоздилось что-то забавное и воздушное. Больше походило на пучок перьев, чем на шляпку.

– Пейджет! Что ты делаешь? Дождь собирается! Сейчас же забирайся внутрь.

Пейджет улыбнулась подруге.

– Я в порядке. Буду дома прежде, чем хлынет дождь.

Элис Мэри закатила глаза.

– Вот всегда ты так говоришь, а в результате оказываешься промокшей до нитки.

Пейджет нахмурилась. Элис Мэри сговорилась с миссис Доннели?

Сэр Джон уже выглядывал из окошка экипажа рядом с женой, тесня супругу.

– В самом деле, присоединяйтесь к нам, мисс Эллсворт. Мы можем подвезти вас до дома.

– Все же лучше тебе вернуться домой с нами, – поддержала Элис Мэри, нетерпеливо качая головой. – У меня просто уйма дел при подготовке к балу, и я собираюсь воспользоваться твоей помощью. Теперь, когда невыносимый граф Уиннингем принял наше приглашение, я больше не могу откладывать.

– Ну дорогая, – упрекнул ее муж.

Элис Мэри надула губы.

– Знаю, это жестоко, но он никогда мне особо не нравился. Он всегда был так груб с Пейджет… смотрел на нее сверху вниз, задрав нос. На всех нас в деревне. Помнишь, Пейджет? Я боялась снова его встретить.

Пейджет кивнула, не выдавая, что уже видела графа. Это только привело бы к расспросам.

– Он всего лишь замкнут по природе, милая, – вставил сэр Джон.

– Ты слишком добр, муж мой. Надменный и невоспитанный – более точное описание. – Она вздохнула. – Но не надо бояться. Как идеальная хозяйка я должна расточать улыбки даже такому, как он.